— Никогда не думал постричься? —
спросила улыбаясь.
Все-таки весь такой брутальный, а
тут вьющиеся практически до плеч волосы. Но стоило мне вспомнить то, что
сказала мама, как веселье вмиг пропало. Не время для улыбок. Еще настойчивее
протянула Роме бокал. Стриптизер, видимо, что-то увидел в моих глазах и забрал
его. Не вернет. Чуть не расплакалась. Так, похоже, у меня на эмоциях поехала
крыша. Надо что-то придумать, чтобы у меня не было времени погружаться в пучину
грустных мыслей. Желательно что-то неалкогольное. Рома поставил передо мной
наполненный бокал, и я счастливо ему улыбнулась. Пока сойдет и вино, а потом
поищу, чем занять себя вечерами. Потому что прошлое не изменить, Яшку ближе к
себе подпускать не буду, а просто сидеть и бояться — ничего хорошего мне не
принесет. Впрочем, как и те кошмары, что приходят ночью все чаще, если организм
не отравлен алкоголем.
Дальше показывать маме, насколько
меня испугали ее слова, не стала. Она ведь тоже волнуется за Мишку, пусть и
по-своему.
— А ты… я никогда не одобрю твой
брак с моей дочерью, — сказала мама Роме, явно пытаясь его задеть. Вот только в
итоге мужчина впервые искренне улыбнулся за весь разговор. Да уж, если даже
стриптизеры рады, что не женятся на мне, то что искать в тех приложениях для
знакомств, что Катя и Марго насоветовали?
— Вы что, и дальше собираетесь жить,
прелюбо… — Я остановила мамину фразу жестким взглядом. Да, мы все-таки
родственники, и я тоже умею так. Просто редко пользовалась, ибо если таким
взглядом смотрит патологоанатом… это пугает. — Без росписи?
— А мы по-современному, — сказал
Рома, видимо пытаясь поддержать, но приводя к обратному эффекту. Мама уже почти
в обмороке.
Зарождающуюся истерику (а у мамы они
страшны именно спокойным голосом с подвываниями) прекратило явление моего
бывшего. Похоже, мы не додумались закрыть квартиру.
— Я пришел пообщаться с сыном, и я
пообщаюсь, — сказал Яша и пошел в детскую.
В такие моменты я всегда терялась,
потому что надо бы хоть как-то проконтролировать их взаимодействие, но у меня
напрочь отсутствовало желание пересекаться с Яковом. Более того, он мог при
сыне устроить сцену о моей жестокости к нему, давя на чувства Миши. А вот при
маме он говорил скорее о своих страданиях и какая я ужасная мать, пугая уже
бабушку Миши. Второй вариант мне казался предпочтительнее, так как страдания
сына я не смогу вынести, а мама же считает, что страдания очищают. Так что
всеми силами я показывала ей, что пора пойти очиститься. Но оставлять меня
наедине с накачанным мужиком явно не входило в ее планы.