Пивображенский достал с полки
какие-то старинные чарки-ковшики. Извлек бутыль, расплескал:
-Ну, вздрогнем!
Яковецев проглотил терпкий,
показалось, немного другой по вкусу напиток. Вдруг потянуло в
сон.
Через пять минут он мирно посапывал
на кушетке, а профессор колдовал над его головой, пристраивая к ней
какие-то приборы, датчики, провода…
След в след, дыша друг другу в
затылок, волоклись покорным стадом сквозь предрассветную мглу. И я
намертво вплетен в эту упряжь; натертые грубой веревкой запястья
саднили, пульсировали болью, захлестнула горло нестерпимая
жажда.
Узкая тропа, рабская доля... Кому как
не мне знать: плен означает рабство... Без вариантов!
Вот и допрыгался солдат удачи...
*****
Извилистая стежка петляла, словно
пыталась запутать следы. И без того затерянный зловещий лес с
каждым вывертом нагонял все больше жути; вершины деревьев утопали в
зыбкой полутьме, напоминая размытыми контурами очертания
отвратительных монстров, людоедов-великанов и их чудовищные
чертоги. Нескончаемое сизое полотно тумана кое-где разрывали бреши,
из которых выныривали громады стволов, шевелились щупальца-корни,
колыхались фантастические тени.
Временами казалось, что это всего лишь миражи – сон, который можно
стряхнуть, смыть живительной влагой. Но... могильной плитой давила
тишина, лишь наотмашь с барским размахом хлестали невольников по
щекам ветви – лес редел – переходил в кустистые и вовсе неуютные
джунгли.
Погонщики молчали. Молчали недвусмысленно и сурово – нет, и не
будет больше вестей!.. Пропал без вести! Да будет так! Исхода
нет!
*****
Светало. Грязные лохмотья туч
затягивали иссиня серый небосвод, редкий багряный свет прорезался,
возвещая наступление нового дня.
В голове понемногу прояснялось:
уходила тяжелая свинцовая боль, память натужно воскрешала
предшествующие события; крупицы собирались в мозаику – жуткий
калейдоскоп усиливался осознанием нынешней безнадеги...
*****
Засада. Огромный завал из
бревен...
Атака. Даже не «атака»...
трудно подобрать слово... Скорее тщательно разработанная
спецоперация, осуществленная силами... спецназа.
Оглушенные ополченцы грудились,
теряясь в потоках смрадного дыма. Вдруг разом все стихло. Войско
наскоро сбилось в боевые порядки, но противник не видим – он везде
и в то же время, как не было его, так и нет.