Внезапно, оттуда-то сверху,
посыпались тучи стрел. Хоть и прикрывались щитами, появились первые
раненые; боевые порядки пошатнулись, лучники спешно изготавливались
к стрельбе... Но в кого?! Иные в ярости стали бить из добрых
дальнобойных луков наудачу – наугад. Но какая там удача в
состязании с невидимками... поневоле поверишь в сказки!
Да уж сказочка... и чем дальше – тем
страшнее! Паника – неизменный союзник внезапного нападения нанесла
свой удар: поодиночке, а затем и стайками по два-три человечка
малодушные, в надежде на укрытие и спасение, ринулись к лесу и не
останавливали, не проклинали их вослед. Не добежали. С воплями
проваливались на ровном месте... Ну вот, еще до кучи и
ямы-ловушки...
Сомкнув ряды, наш десяток изготовился
к бою. Ополчились и другие десятки. На лицах читалось нетерпеливое:
лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
-Эй, отродье, негоже прятаться! –
прокричал кто-то из задних рядов, – добавив после короткой паузы
непереводимую игру слов.
-Выходи на почестный бой! – подхватил
Хотен.
-Есть ли мужи, а не трусливы бабы?!
Выходи один на один! – трубный голос Бурелома, казалось, остановил
потоки стрел.
«Выходи! Выходи на бой!!!» –
вырвавшийся из сотен глоток клич, раскатистым эхом вернулся
назад.
Короткое затишье прервалось странным
все нараставшим звуком... так хрипит боевой пес, перед тем как
ринуться на врага и вцепиться ему в горло. Невесть откуда, в самую
гущу боевых порядков бешеной круговертью врывались не то звери, не
то люди; утробный рык отозвался звоном мечей и топоров, криками
ярости и треском щитов. Боги войны… берсерки... мечи и топоры
продолжение их рук, а медвежьи и волчьи шкуры и жуткие оскаленные
личины – зеркало не ведающей жалости и пощады души.
Каждый из этих профи стоил пятерых;
как с детьми разделывались с ополченцами; бросали оземь, сбивали с
ног... виртуозно орудовали двумя мечами, топорами, окованными
железом палицами; наносили мощные удары ногами в прыжке, ловко
уходили от встречных атак. Ошеломленное, наше воинство после первых
минут битвы больше играло в обороне, прижавшись спинами друг к
другу и отмахиваясь мечами, стремились попросту не подпустить к
себе.
Наш десяток выдерживал наскоки. Не
прошли даром учения на княжьем дворе, да и реакция у бойцов
оказалась отменной. Берсерки все наседали и наседали, но,
почувствовав, что и мы не лыком шиты, отступили и принялись за
других – более измотанных и менее умелых.