– Никто и не собирался, – поспешно
заверил я.
– В общем, нет для тебя задачи… –
заключил Панкратов. – Хотя… – он вдруг задумался.
– Хотя?.. – быстро переспросил я.
– К вопросу о детском саде, – после
некоторых размышлений, снова заговорил Виктор. – Раз уж тебе так
неймется – съезди в Интернат, поговори с этой юной троицей, –
протянул он мне мой телефон с по-прежнему открытой фотографией
журнала Эрастовича. – Я позвоню, договорюсь, чтобы тебя пропустили.
Не думаю, что ребята в чем-то замешаны, но все же стоит их
прощупать. Может, слышали что-то или видели – сами не поняли что… У
меня до них руки нескоро бы дошли… Только гляди: аккуратно! И не в
ущерб тренировкам! – назидательно добавил он.
– Ясное дело, не в ущерб! – просиял
я. – И с аккуратностью все понятно…
– На том и порешим, – кивнул
Панкратов – вроде бы, еще в некотором сомнении. – А сейчас –
вернемся к нашим пистолетам. Подготовка, как мы и договорились –
прежде всего!
– Как скажешь, – не стал возражать я
– все равно было бы бесполезно.
Сам я на месте Виктора, без сомнения,
незамедлительно окунулся бы в расследование… Но будем считать,
Панкратов знает, что делает. Пятый градус есть пятый градус, ему, в
конце концов, виднее…
[1]
А.С.Пушкин «Повести покойного Ивана Петровича Белкина. Выстрел»
г.Москва, июль 20** года
Текущий
поток времени
Здание орденского Интерната
располагалось в самом центре Москвы, в мрачноватом с виду старинном
особняке – не то XIX, не то вовсе XVIII века постройки. Спрятанное
в глубине огороженного, густо заросшего дворика, с улицы оно почти
не просматривалось. На черной кованой решетке забора висела голубая
казенная табличка: «Государственное бюджетное образовательное
учреждение Гимназия № 13 имени Якова Брюса».
– Вообще не палятся… – пробормотал я
себе под нос, вдавливая кнопку звонка у калитки.
Послышалось тихое жужжание, цокнул,
отпираясь, замок, и меня пропустили на территорию.
У входа в особняк, возле подпиравших
треугольный фронтон с барельефом в виде герба Ордена (нет, ну вот
совсем ни разу не палятся!) стройных мраморных колонн меня
встретила девушка лет девятнадцати-двадцати, невысокая, коротко
постриженная брюнетка в строгом брючном костюме – пожалуй, излишне
плотном для жаркого летнего дня.
– Добрый день, – приветливо кивнула
она с верхней ступени крыльца.