Секретарь, к слову, была в наличии –
коротко стриженная девушка в строгом деловом костюме сидела за
высокой стойкой перед компьютерным монитором и что-то
сосредоточенно печатала.
– Танюша, привет! – шагнул к ней
Федор Федорович. – Гроссмейстер на месте?
Я аж вздрогнул. Серьезно,
гроссмейстер? На ум мне почему-то сразу пришел незабвенный образ
Остапа Бендера. «Гроссмейстер сыграл е2 – е4!» Кстати, интересно,
существуют ли здесь «Двенадцать стульев»?
Впрочем, я даже не был уверен, что
эта книга встречалась мне в реальности прошлого месяца. Читал я ее
давно, десятка два роковых пятниц назад – с тех пор что угодно
могло произойти… Эх, хорошо, что доктор не слышит моих мыслей,
иначе точно упек бы в дурку! С другой стороны, разве не к этому все
и идет?
– Здравствуйте, Федор Федорович, – не
отрываясь от своей работы, откликнулась между тем труженица
клавиатуры. – Анатолий Сергеевич вас ждет.
Гроссмейстер Анатолий Сергеевич?
Может, «Гроссмейстер» – это фамилия? Доктор Броменталь, доктор
Рошаль, доктор Гроссмейстер – почему нет? Тем более, в новой
реальности. Ну в самом деле, не в шахматы же меня сюда привезли
играть!
– Отлично! – до сих пор мне казалось,
что сиять ярче Федора Федоровича невозможно физически – но нет, сам
же он легко и побил свой собственный рекорд. – Подождите здесь, –
обернулся врач к нам с санитаром, указав на ряд стульев у стены. –
Уверен, много времени это не займет.
С этими словами, одернув халат, он
скрылся за массивной дверью, расположенной справа от секретарской
стойки.
Мы с моим конвоиром послушно уселись,
куда нам было велено. Едва коснувшись задницей стула, санитар тут
же прикрыл глаза, провалившись в привычную дремоту, я же, не имея
лучшего занятия, принялся рассматривать помещение.
Помимо двери, через которую мы сюда
попали, и той, в которую вошел Федор Федорович, из холла вело еще
два выхода. Окна отсутствовали – но это понятно, подземный же этаж!
Помимо стойки секретаря и стульев для посетителей другой мебели в
комнате не имелось.
Зато прямо перед моими глазами – на
противоположной стене – красовался круглый барельеф с изображением
колонны – похожей на Александровскую в Санкт-Петербурге, только без
ангела и креста. Подножие ее омывали бурные волны, над вершиной
нависали тучи, из которых била молния, между водой и небом кружил
вихрь, но с первого взгляда было ясно, что все это буйство стихий
пропадет втуне. Столп им нипочем не поколебать.