— Хорошее дело, — одобрил дед, —
рубль я тебе и сам дам, только про уроки не забывай. Что ты там за
чертовину смастерил?
— Вечером покажу.
Этот обед закончился без эксцессов.
Дед, кряхтя, полез на кровать:
— Ты бы мне, Елена Акимовна, банки
поставила. Продуло сегодня ночью, ноет в боку…
Я мысленно перекрестился и, убрав
агрегат в сарай, направился к Пимовне.
Справа от деревянной калитки, грел
свой бетонный бок круглый колодец. Я встал на железную крышку и
заглянул во двор.
Вертлявая собачонка выпрыгнула из будки и залилась лаем. Бабушка
Катя в то время еще работала продавщицей в мясном отделе, но
сегодня она была дома и, сидя на низком крылечке, кормила цыплят
подсушенной пшенною кашей.
— Пуль-пуль-пуль! Пули-пули-пули! —
повторяла она.
Так в наших краях подзывают кур.
Литературное «цып-цып-цып» не прижилось.
Мне почему-то казалось, что ей не
составит труда увидеть во мне «новопреставленного», во временном
своем воплощении, ан нет. Пимовна скользнула по мне не узнающим
взглядом, вытерла руки о фартук и беззлобно прикрикнула на
собачонку:
— В будку пошел, зараза!
— День добрый, бабушка Катя! —
поздоровался я, дождавшись ее у калитки.
— Что тебе, Сашка? — устало спросила
она, — давай, говори, выварка на огне, вот-вот закипит…
Пришлось начинать без
предисловий:
— Мне нужен рецепт лечения рака.
Брови у бабушки Кати удивленно
приподнялись:
— Это еще зачем?
— Дедушка у меня заболел, или вот-вот
заболеет.
— Типун на язык! — с чувством сказала
Пимовна, — Смотри, накаркаешь! Приснилось тебе, али как?
— Нет, — говорю, — не приснилось.
Просто вижу, когда беру в руки «Земляничное» мыло. Так будет
пахнуть дедушка, когда он умрет. Я приеду за час до похорон и его
не узнаю. Гроб будет стоять в большой комнате у окна…
— А ну-ка пошли в хату!
Бабушка Катя схватила меня за руку и
потащила во двор. По пути она сняла с огня закипевшую выварку,
ошпарила руку брызгами кипятка и коротко матюгнулась.
В стандартной саманной хате ничего,
по большому счету, не изменилось со времени моего последнего
посещения. Не было холодильника (тогда ни у кого не было
холодильников), да не стояла в углу, за легкой перегородкой,
походная койка Василия Ивановича Шевелева — героя артиллериста, с
которым, лет через пять, Пимовна будет сожительствовать.