— Садись, Сашка, к столу, — строго
сказала она и откинула полотенце с широкого блюда, — ешь пирожки.
Сейчас я тебе молока стаканчик налью…
— Мне бы рецепт…
— Ешь!
Молоко было с легкой кислинкой, а
пирожки… я сразу узнал их фирменный вкус. У каждой хозяйки свои
заморочки и маленькие секреты. Даже Прасковья Акимовна, родная
сестра моей бабушки, была в кулинарном плане ее антиподом. В
домашней готовке, она налегала на сдобную выпечку и супы, картошка
и мясо подавались на стол в жареном виде, а «хворост» всегда
получался сухим и ломким. Казалось бы, одна школа, но разные
направления.
Елена Акимовна часами корпела над кастрюлей с борщом. Картошка
толченка была, хоть на хлеб намазывай, сама по себе вкусная.
Помнится, она добавляла в небольшую кастрюльку три яичных желтка,
стакан молока и добрый кусок масла…
— И давно ты стал видеть… такое? —
спросила бабушка Катя.
— Ровно пять дней назад, — честно
признался я.
— «Отче наш» ты, конечно, не
знаешь…
— Почему это я не знаю? Очень даже
хорошо знаю!
— Да ну? — удивилась Пимовна, —
может, расскажешь?
Последний вопрос она задала со
скрытым сарказмом. Ну кто же поверит, что в нашей стране, где
атеизм считался чуть ли ни официальной религией, в голову
советского школьника смогут проникнуть слова из Нагорной
проповеди?
В общем, я ее скорей напугал, чем
удивил. Прочел эту молитву так, как когда-то учила она. С теми же
паузами, интонациями и ключевыми словами. Даже катрен о хлебе
произнес на ее манер: «надсущный», а не «насущный».
Бабушка Катя сидела, белея лицом, а
услышав эти слова, встала, зажгла лампадку и трижды
перекрестилась.
— Кто ж тебя этому научил? — сурово
спросила она.
Пришлось врать:
— Вы научили. Этой ночью мне снилось,
что я приходил к вам за лекарством. А вы мне сказали, что пока я
молитву не выучу, дедушке оно не поможет.
— Дала хоть?
— Дали. Литровую банку, накрытую
крышкой. А в ней желтая маслянистая жидкость с запахом чеснока.
— Это другое лекарство, — отмахнулась
бабушка Катя. — Оно помогает от наведенной порчи, а я тебе сейчас
приготовлю что-нибудь посерьезнее. Когда в твоих видениях Степан
Александрович помер?
— Через пять лет и четыре месяца. От
рака лёгких.