– А что значат мои сны?
Видно было, что Руднев не хочет
отвечать.
– Возможно, ты видел эту вещь
раньше, – скупо обронил он, вставая. – Ты, давай-ка, ступай
обратно. Клиент с минуты на минуту будет здесь.
– Когда – раньше? – не отставал
Роман, поднимаясь вслед за боссом.
– Напряги извилины, Роман Аркадьич.
Если ты в этой жизни про диск даже не слышал, когда ты мог его
увидеть?
– Ясно. Стойте. Вы мне не
рассказали, в чём хотели убедиться, когда посылали меня за
диском.
– Потом, Рома. Ты ведь мне тоже не
всё рассказал. Так что разговор наш в любом случае не закончен.
Только – на будущее, – поморщился он, – врать мне больше не надо.
Хотя местами у тебя неплохо получается.
Руднев смерил его тяжёлым взглядом,
быстро повернулся и вышел в приёмную, встречать клиента.
Даже в джинсах, в рубашке с
закатанными рукавами и босиком Руднев не утратил своего
неповторимого стиля. Кольца были сняты, но пальцы украшал такой
идеальный пижонский маникюр, что их отсутствие по сути ничего не
меняло. Причёска, правда, лишилась своего небрежно-продуманного
модельного вида, поскольку, запустив в неё пальцы, Андрей
Константинович варварски разрушил её обманчиво-простую
архитектуру.
Вцепившись в свои иссиня-чёрные
волосы и закрыв глаза, Руднев, по-турецки сидевший на диване,
покачивался взад и вперёд, как человек в последней стадии то ли
отчаяния, то ли нечеловеческой усталости. На журнальном столике
перед ним в творческом беспорядке были разбросаны пестреющие
красными и синими линиями аспектов натальные карты, астрологические
таблицы и расчёты. На экране ноутбука светился всё тот же
зодиакальный круг, разделённый на двенадцать неравномерных домов и
пересечённый контрастными обозначениями текущих планетных
соотношений.
Поднявшись так резко, как будто его
вытолкнуло пружиной, Руднев принялся бесцельно бродить по периметру
белоснежного пушистого ковра. Пару раз он останавливался и
раздражённо ударял кулаком в стену.
Как можно было не заметить такого
явного указания?! Как можно было так расслабиться и пропустить
такую идеальную кандидатуру?! Кретин! На что ты потратил
последние полгода?!!
Устав метаться по комнате, Руднев
тяжело опустился в кресло и отчаянно пожалел, что в доме нет
секретарши, которой можно щёлкнуть пальцами и небрежно крикнуть
«кофе!». Кофе пришлось сварить самому: вытерпеть зубодробительный
вой кофемолки и всю ту череду раздражающе монотонных действий,
которые были бесконечно ему ненавистны, и под занавес – не
позволить себе бросить в мойке грязную посуду.