А вот и Руднев, который ужасно
злится, выволакивая нового знакомого из квартиры. Ни слова не
говоря, босс мрачно тащит его за собой по улице, не обращая
внимания, что ноги у парня заплетаются, и он спотыкается на каждом
шагу. Руднев внезапно останавливается и, приперев своего нового
знакомого к стенке, проводит рукой перед его лицом, как будто
снимает невидимое покрывало. Тот сразу трезвеет. Ощущение не из
приятных. Парень чувствует, как на него наваливается жуткая тоска и
отвращение ко всему на свете. А Руднев вдруг начинает на него
орать.
– Аплодисментов захотелось?!! Скучно
тебе, урод?!! В цирк работать иди!!! Ненавижу таких самовлюблённых
кретинов! Шут гороховый! Если ты не можешь элементарно не
высовываться, нечего тогда и ныть! «Ах, я так больше не могу. Не
знаю, зачем мне всё это. Бессмысленность моего существования сводит
меня с ума…». Если бесценные трактаты использовать для того, чтоб
ножки стола ими подпирать, тогда конечно – нелепость бытия прёт изо
всех щелей! Ты ничего не сделал, чтобы в твоей жизни появился
смысл! Тебе нравиться жалеть себя, напиваться, как свинья, и зевак
потешать!..
Внезапно отрезвевший Женечка долго
не может понять, кто он, где он, и что, вообще, происходит. Но
заметно, что смотреть на Руднева ему приятно. И слушать интересно.
А, главное (Роман остро почувствовал это вместе с Женей) рудневское
общество дарит ему стойкое ощущение внезапно обретённого душевного
равновесия, завершённости, целостности и полноты бытия. Поэтому
уйти Рудневу будущий доктор не дал, увязался за ним, и до утра
бродили они по спящему городу, увлечённые беседой, полной
захватывающих открытий.
До слуха доносится голос отца,
продолжающего свой рассказ:
– В общем, прикипели они друг к
другу. Я потом часто видел их вместе. Честно говоря, до сих пор не
могу понять, что же их связывало. Руднев – такой педант,
сдержанный, ужасно скрытный и помешан на своей внешности. А Женя
этот был просто какой-то псих. Он мог вытворить, что угодно,
например: искупаться в фонтане прямо в одежде, отдать все свои
деньги первому встречному, который об этом попросит, или сказать в
лоб какую-нибудь гадость. А уж на то, как он выглядит, ему было
откровенно наплевать. Руднев его, вроде как, опекал и сдерживал.
Понятия не имею, где он учился. Может, и в нашем институте, только
на другом факультете? Не знаю. Ну а после института я их обоих из
виду потерял…