Свою одежду Роман увидел на пуфике
возле кровати – Радзинский вчера настоял, чтобы по дороге из
больницы Роман заскочил к себе домой за вещами. Смутно припоминая,
где находятся ванная и туалет, а также не очень ясно представляя, в
какой части дома он сейчас находится, Роман решил выяснить это
опытным путём. Дверь комнаты выходила в небольшой коридорчик,
заканчивающийся лестницей. Справа располагались ещё две двери: в
торце коридора и рядом со входом в аверинскую комнату.
Роман заглянул в торцевую и был
вознаграждён за свою пытливость: за этой дверью скрывалась
крохотная уборная. Из зеркала над умывальником на него глянуло
сонное лицо Аверина, который водил по щеке электробритвой, стараясь
не открывать при этом глаза. Это немного повеселило Романа, хотя в
гораздо большей степени он проникся к учителю самым горячим
сочувствием: утренние вставания для него самого были сущей
мукой.
А через секунду Роман вздрогнул,
встретив пронзительный взгляд на этот раз вполне бодрого, но
задумчивого Николая Николаевича, нерешительно теребившего узел
голубого галстука. Ну конечно: этот галстук не подходит – слишком
светлый!
Ладно, пора выбираться отсюда.
Приведя себя в порядок, Роман решительно спустился по лестнице,
забыв даже взглянуть, что за помещение находится за третьей
дверью.
Практически сразу он услышал
знакомые голоса: чувственный страстный баритон и лёгкий, как звон
колокольчика на ветру, тенор.
– Может, вызовем такси? Павлуша не
обязан меня возить…
– Аверин, ты меня раздражаешь своей
щепетильностью! Ещё один вздох и я сам сяду за руль! И пусть это
чудовище остаётся в доме в полном одиночестве!
– Незачем так орать!
– Я не орал. Просто повысил голос. И
не надо глядеть на меня глазами бездомного котёнка! Чего ты
смеёшься?
– Котёнка жалко…
Самозабвенный аверинский смех стих
только через пару минут. А ещё через минуту раздалось задумчивое
аверинское:
– Кеш, а ведь ты знал, что он
подобный номер выкинет…
– Может и знал. Ну и что?
– И зачем ты это устроил?
– Что значит – устроил? Да я сделал
всё, чтобы в ближайшие дни мы созерцали исключительно адекватного,
уравновешенного, вменяемого мальчика!
– Викусик, не лги мне! – противным
голосом сварливой жены потребовал Николай Николаевич.
– Я и не лгу! Я просто скрываю от
тебя информацию, с которой… Эй! Ты бы ещё кочергой в меня
кинул!