– Я всё равно не понимаю, если всё
было так здорово спланировано, то почему всё пошло наперекосяк?
– Никогда не надо недооценивать
противника, Ромаша! – Радзинский, вздыхая, налил ему свежего чаю,
выплеснув остатки холодного на траву. – Руднев в качестве
сопровождения получил в своё время Панарина. А у Бергера есть мы!
Бергер наш – понимаешь? Из нашей связки. Он прямой Колин приемник.
И, хотя формально Коля пришёл за тобой, на деле он пришёл – за
Бергером. А ты – его громоздкое и опасное приданое. Вот мы с тобой
и возимся.
– Как же вы узнали про
«отформатированную» Бергером Карту?
– А Карту нам буквально на дом
доставили. Промысел. Принесли и под нос положили. Как раз в тот
день, когда ты на моём горизонте нарисовался. Таким вот образом, и
пошло у вас с Рудневым всё наперекосяк…
Роман взял в руки чашку, согревая
потерявшие чувствительность пальцы.
– А теперь что? – тусклым голосом
поинтересовался он.
– А теперь – тебе решать! – дед
смотрел на него участливо, но не делал никакой попытки помочь
Роману выкарабкаться из неприятной ситуации.
– А у меня есть выбор? – с горечью
произнес Роман.
– Выбор есть всегда, – заверил его
Радзинский.
– Например? Замочить бедняжку
Бергера?
Дед расхохотался.
– Ну, если это для тебя не вариант,
тогда другое дело! Тогда остаётся – Карта. Сомневаюсь, что ты
захочешь отказаться от собственной силы. Значит, придётся пройти
весь Путь до конца.
– Фанфары. Хеппи энд, – скривился
Роман.
– Дурак ты, Ромашка, – ласково и с
неожиданной теплотой глянул на него дед и похлопал рукой по спинке
стоящего рядом кресла. – Иди сюда, я тебя обниму.
– Это часть какого-то ритуала? –
ворчливо поинтересовался Роман, в следующую секунду прижатый щекой
к широкой груди Радзинского.
– Не хорохорься, – добродушно
усмехнулся дед, похлопывая его, как младенца, по спине. – Считай,
что я тебя усыновил.
– Вы бы так не шутили. А то я
поверю… – умиротворённо пробормотал Роман, прикрывая глаза.
– А я и не шучу. Я вообще человек
серьёзный и во всех отношениях положительный.
– А я – отрицательный.
– И что? Разве любят за что-то?
Просто любят и всё. Так что – не парься. Скушай лучше конфетку. –
Радзинский сунул ему под нос что-то в блестящей обёртке. – Нет? А я
съем. Представляешь, у Коли повсюду конфеты – россыпью. Вот эту я
вытряс сегодня утром из его пиджака. Там ещё три карамельки было.
Можешь не сомневаться, он бы с успехом заменил этим обед. Пришлось
упаковать ему с собой несколько пирожков – это единственная пища,
способная заинтересовать его помимо сладкого. Ах, ну да! Он ещё
пьёт молоко! Может быть это и спасает от гибели его зубную эмаль?
Хотя, скорее всего, здесь главную роль играет хорошая
наследственность…