Но Рудневу было не до шуток.
Приперев Панарина к стенке и со злостью потряхивая его, он яростным
шёпотом выкрикнул:
– Что я по твоей милости должен
теперь сочинять, чтобы объяснить твои безответственные откровения?!
Думай, что говоришь! Чучело…
– Полагаешь, она дура? – обиделся
Женечка. – Не понимает, с кем имеет дело? Она, к твоему сведению –
выражаясь сухим научным языком – эмпат. Во всех тонкостях чувствует
все оттенки твоего настроения и знает, что ты скажешь в следующую
минуту.
– Без тебя знаю! И не строй из себя
идиота – речь не об этом!..
– Ну, ладно, ладно! – примирительно
воскликнул Панарин. – Я, между прочим, всего лишь выполняю
инструкцию. Радзинский распорядился ненавязчиво донести до сознания
твоей секретарши мысль, что вокруг тебя сложилась некая угрожающая
ситуация. По-моему, я прекрасно справился!
Руднев так удивился, что мгновенно
Женечку отпустил, ошарашено наблюдая, как жизнерадостный доктор
нахально плюхается на его эксклюзивный кожаный диван прямо в
ботинках, преспокойно устраивая ноги повыше – на подлокотнике.
– Зачем? – спросил Андрей
Константинович непонятно у кого.
– Понятия не имею, – беззаботно
пожал плечами Панарин.
Руднев внезапно сорвался с места,
распахнул дверь и решительным шагом вышел в приёмную.
– Надюша, – сдержанно обратился он к
девушке. – Скажите, пожалуйста, Вы знаете человека по фамилии
Радзинский? Викентия Сигизмундовича?
– Да, – безмерно удивилась Наденька.
– Это мой отец.
– Кто?!! – оторопел Андрей
Константинович.
– Папа. – Наденька растерянно
встала. – Я сама не знала, пока не закончила школу. Мне было
семнадцать лет, когда мама познакомила нас друг с другом. До этого
я считала отцом своего отчима. А …что?
– Ничего. – Руднев нервно ослабил
узел галстука. – Когда Вы виделись с ним последний раз?
– На той неделе. Но мы больше по
телефону общаемся. А так… в прошлом году он брал меня с собой в
Иорданию. Помните, я просила у Вас две недели отпуска?
– Помню, – стиснул зубы Руднев. – Он
знает, у кого Вы работаете?
– Нет. Мне кажется, что нет, – тут
же поправилась она. – Во всяком случае, я ему не говорила.
Рассказала только, что пошла работать секретарём. Ему это не
слишком понравилось, он предлагал устроить меня в посольство.
Спрашивал, зачем мне эта, как он выразился «рабская» и совершенно
бесперспективная должность.