Роману стало до смерти любопытно:
каким ветром талантливого юношу мимо консерватории занесло в
авиационный институт? Однако прямо спросить шефа об этом он не мог,
поэтому небрежно поинтересовался:
– В МАИ Вам патрон велел поступать?
Чтобы оказаться поближе к моему отцу?
Руднев замолк, задумчиво вертя в
пальцах одно из своих колец.
– Я поступал …в другой ВУЗ – так
хотела моя мать. Весьма успешно, надо сказать, прошёл конкурс… Но
параллельно – сам не знаю зачем – я отнёс документы в МАИ и к
собственному изумлению без труда сдал там вступительные экзамены. И
тут я понял, что это мой шанс изменить свою судьбу. Освободиться от
того, что мне навязывали с детства. Мой патрон одобрил этот шаг.
Теперь я думаю, что он сам и вложил в мою пустую голову эту
неординарную мысль. Ты, конечно же, понимаешь, с какой целью.
– Почему он прямо не указал Вам на
моего отца?
– О! Мы подходим к самому
интересному! – горько усмехнулся Руднев. – Он бросил меня. Просто
исчез. И появился снова только в тот самый момент, когда я встретил
тебя. Я глазам своим не поверил – двадцать лет прошло… Он стоял за
твоей спиной и смотрел на меня так пристально... Но почему-то
ничего не говорил. Как будто это не он был, а его тень. А потом он
положил руку тебе на плечо… Ты ничего не почувствовал?
Роман сдвинул брови, честно пытаясь
вспомнить, и отрицательно покачал головой:
– Н-нет. Я был слишком занят тем,
что пытался выдворить Вас за пределы своего сознания.
– Ну да, – усмехнулся Руднев. – Это
было забавно… Так вот. Поскольку он ничего не сказал, я решил, что
он указывает мне на тебя, как на потенциальную жертву, которую я
должен приручить, чтобы он потом смог использовать тебя – для
активизации проводника. Ведь его-то я рассчитывал встретить в
образе уже зрелого человека, а никак не подростка. Я всю ночь потом
ждал – он не появился. Ну, не суть… Заманить тебя оказалось легче
лёгкого – тебя тянуло на всё тёмное и запретное, как магнитом. Ты
просто пьянел от запаха магии. Я сделал тебе на всякий случай
привязку – каюсь. И всё, вроде, шло, как надо, но была какая-то
неправильность в тебе, что-то, что меня настораживало… Потом я
узнал про Радзинского. Всё запуталось совершенно. Я начал понимать,
что ты интересуешь моего патрона совсем не в качестве жертвы.
Патрон, кстати, наконец-то явился и велел мне любым способом
заставить тебя активизировать проводник, заинтересовать тебя этим
предметом, и у меня впервые появилось нехорошее чувство, что
разменной монетой могу стать я сам…