Небо незаметно очистилось от
облаков, и чистейшая ясная лазурь внезапно разлилась за окном.
Золотые, филигранной работы листья берёз зазвенели в небесной
синеве, как драгоценные игрушки.
– Вики! Пойдём, погуляем! –
восторженно выдохнул Николай Николаевич, который сидел к окну лицом
и первым заметил, каким невероятно роскошным вдруг сделался прежде
серый, пасмурный день.
Радзинский удивлённо обернулся через
плечо и великодушно пробасил:
– Пойдём, Николенька, погуляем…
В рудневском кабинете была
неприметная дверь – практически неразличимая между книжными
шкафами, сделанными из того же дерева. За этой дверью находилась
ещё одна комната. Разумеется, Роман знал о ней: они с боссом иногда
проводили там ритуалы, требующие особой сосредоточенности, а значит
определённого уровня изоляции от внешнего мира. Маленькое помещение
выглядело на редкость мрачно: там всегда было темно – окна надёжно
закрывали чёрные рулонные шторы и сверх того они было плотно
занавешены тяжёлыми бархатными гардинами бардового цвета. Все
детали интерьера в комнате были выдержаны в кроваво-красных,
багровых, тёмных тонах. Неожиданно свежим для такого закупоренного
помещения был воздух, поскольку там неслышно работал кондиционер.
Теперь это укромное убежище превратилось в классную комнату, где
Руднев делился опытом с подрастающим поколением.
– У меня такое ощущение, что я сам
себе рою могилу, – прищурился Андрей Константинович, препарируя
взглядом сидящего напротив Кирилла. На круглом, инкрустированном
деревом столе между ними были разбросаны листы с пентаграммами и
прочими волнующими воображение символами, изображениями которых
господин адвокат сопровождал свои «лекции».
Бергер в ответ одарил романова босса
очаровательной белозубой улыбкой, но рассеивать его опасения не
стал – к чему лукавить? Роман же только тихонько кашлянул и
принялся складывать «наглядный материал» аккуратной стопкой.
– Всё привык делать на совесть? –
Андрей Константинович искривил губы в подобии улыбки, всё также
пристально глядя на Кирилла. – А почему тогда не отличник?
– Я в музыкальной школе отличником
был, – прилежно отчитался Кирилл, сверкая в полутьме своими
сапфировыми глазами.
– Да ну?! – Андрей Константинович,
недобро усмехаясь, поднялся со своего места и, обойдя стол кругом,
встал у Бергера за спиной. – Ну-ка, сел прямо – где твоя осанка? –
Он легонько постучал ребром ладони между кирилловых лопаток. – Руки
на клавиатуру… – Бергер послушно выполнял все его команды. – Сыграй
что-нибудь! – Кирилл пробежал пальцами по столешнице, старательно
имитируя нажатие клавиш. – Стоп-стоп-стоп-стоп!.. – поморщился
Руднев. – А дыхание? Нет, мой милый! Я так подозреваю, что пятёрки
тебе ставили исключительно за красивые глаза!