– Постараюсь.
– Да уж, будь любезен. Я, знаешь ли,
не выношу психопатов.
– А я не психопат. Я маньяк, –
неожиданно широко улыбнулся Роман.
– Ты идиот, – вставая, пробормотал
Руднев. Но это вышло у него как-то уж совсем добродушно.
Роман, посмеиваясь, вытер кофейную
лужицу на столе своим платком и безжалостно отправил его в
урну.
– Я же говорю – идиот, – обречённо
вздохнул Андрей Константинович, глядя на него с подчёркнутой
жалостью. – На нём столько твоей информации! И ты беспечно бросаешь
его в моём кабинете…
– Вот именно. Я думаю, что в Вашем
кабинете можно.
– Как раз в моём кабинете и нельзя,
болван. Потому что я-то точно смогу использовать его против
тебя.
Роман с сомнением посмотрел в
сторону урны.
– Но Вы же не станете? Или
станете?
– А уж это, как будешь себя вести, –
зловеще усмехнулся Руднев.
– Приму к сведению, – нахально
улыбнулся в ответ Роман и с сожалением заглянул в чашку. – Пойду,
подружусь с Вашей секретаршей. Иметь своего человека в тылу врага
всегда полезно.
Чрезвычайно довольный собой он
отправился в приёмную, спиной чувствуя, как босс прожигает его
злобным взглядом.
– Ваш шеф, Надежда Сергеевна,
редкостный сухарь, – разорялся Роман, пока секретарша, зябко
кутаясь в цветастую павловскую шаль, апатично нажимала кнопки
кофемашины. У неё были худенькие плечики и тоненькие, почти
прозрачные руки с выступающими на запястьях косточками. – Рабочий
день давно уже закончился, а Вы всё в приёмной сидите! И я уверен,
его не волнует, как Вы будете домой добираться!
– Ваш кофе, – учтиво сказала
Наденька, поднимая на бесцеремонного подростка усталый взгляд. И
Роман осёкся: у неё были практически кошачьи глаза – золотистые с
прозеленью. А главное, смотрела она очень проницательно и трезво.
Очевидно, что романова попытка манипуляции бесславно
провалилась.
– Спасибо, – Роман любезно
расшаркался перед нею и поспешно ретировался.
Руднев встретил своего компаньона
злорадной понимающей ухмылкой. Уж кто в этой ситуации развлёкся,
так это он. Поскольку в преданности своей секретарши Андрей
Константинович не сомневался.
– Это просто чума какая-то, а не
парень! – почти с восхищением воскликнул Викентий Сигизмундович,
тряхнув длинными седыми волосами. В ярко освещённой аверинской
кухне он выглядел совсем иначе, чем в избушке – эдакий богемный
прожигатель жизни. – Ты знаешь, что он сейчас делает?