– Очень хорошо, что Вы это знаете, –
прошипел Роман. – Да, я пришёл посидеть и, если хотите, выпить с
Вами – чашечку кофе, как Вы верно изволили заметить. И я не уйду,
пока Вы мне всё не объясните. Все Ваши манипуляции. А также, по
какому праву Вы их себе позволяете в отношении меня. Я понятно
изъясняюсь?
– Остынь, парень, – с лёгкой угрозой
в голосе произнёс Радзинский, и у него получилось это очень весомо.
– А то, как бы тебе не пришлось объясняться. Я не твой босс, если
ты ещё не понял. Меня твои «шалости» отнюдь не умиляют.
Сзади тихо появился Ливанов и
набросил Роману на плечи плед. Очень вовремя, потому что тот по
обыкновению уже пришёл в бешенство и готов был наговорить
Радзинскому кучу всяких гадостей.
– Ты хотел о чём-то спросить? –
заботливо поинтересовался Ливанов. И столько человеческого участия
было в его голосе, что Роман моментально проникся к нему доверием
и, слово за слово, (метнув предварительно в сторону деда
исполненный ненависти и презрения взгляд), начал рассказывать ему
про свои путешествия, про долгие беседы у костра, о зелёных долинах
и сладком притяжении незнакомых слов... Ливанов слушал серьёзно и
сосредоточенно, энергично кивал и незаметно подвигал Роману то
бифштекс, то салат, то пирожное. Радзинский, скрестив руки на своей
могучей груди, взирал на них снисходительно, как на детей.
– Я очень хорошо тебя понимаю, –
проникновенно говорил Ливанов. – Я сам с детства просто бредил
Востоком: арабские сказки, мудрые суфии, таинственные путешествия и
прекрасные дворцы… Но по-настоящему я проникся этой культурой,
когда начал учить языки. Это поистине волшебное средство –
впитываешь в себя чужую речь и сразу оказываешься в другом
измерении, где по-другому живут, по-другому думают, где другие
запахи и вкусы…. Правда, потом понимаешь, что человек – это
категория универсальная. И именно человечность образует основы
любой культуры.
Обаяние Ливанова, его спокойный,
уверенный голос, исключительно позитивное отношение к жизни
подействовали на Романа тонизирующе. Как-то сразу всё сошлось, всё
стало просто и ясно.
– Возможно, тебе просто следует
начать учить язык, и это подскажет тебе, что делать дальше, –
предположил Ливанов.
Роман внутренне согласился с этой
мыслью. Карта явно давала ему ниточку. Надо за неё держаться.
Настораживало только направление, которое уже угадывалось по этим
первым шагам. Что там у нас написано на древнееврейском языке? Вот
именно… А религиозные искания никогда не привлекали Романа. И всё
же он не мог противиться желанию с головой погрузиться в своё новое
безумное увлечение.