Уже сидя на кухне перед тарелкой со странной холодной кашей, я
раздумывала о том, что, возможно, стоило рассказать какую-нибудь
историю про ведьм. Есть же гадалки. Экстрасенсы. В конце концов,
придумать! Сейчас я готова была признать существование колдовства,
поклонение демонам, могла многое рассказать о шабашах, если бы это
позволило улучшить мои жилищные условия.
За окном солнце почти село. От всех каменных поверхностей в
кухне веяло арктическим холодом.
Матрас выдали тоненький, одно название, чуть толще
туристического коврика. А одеяло больше напоминало плед. Вся
надежда на иммунитет.
Покончив с кашей, я захотела тепла и уюта, и приступила к
сражению с плитой. Видимо, плита была опытным бойцом. Она никак не
хотела разгораться. Я унижалась перед ней, стоя на коленях минут
двадцать. Все, чего мне удалось добиться, так это густой сизой
дымовой завесы, которая плотным облаком окутала кухню. Огонь в
плите потух, дышать стало совершенно невозможно. Пришлось
проветрить, выпустив последние остатки тепла.
Темнота за окном стала чернильной. На небе зажглись мелкие
звездочки. За дверью кухни кто-то скребся, мне слышались шорохи,
шаги и таинственные вздохи. Не знаю, что было сильнее: страх или
холод. Не раздеваясь, скрючилась на тонком матрасе, укрывшись
одеялом с головой. Зубы выбивали звонкую дробь.
Стало чуточку теплее, я почувствовала это сквозь сон. Поплотнее
завернулась в одеяло, с наслаждением вытягивая ноги. В этот момент
меня кто-то потряс за плечо. С криком подлетела вверх, забыв, что
фактически нахожусь под столом. Ощутимо ударилась головой.
Меня разбудила Элена. С садисткой улыбочкой она кинула мне
стопку вещей и процедила сквозь зубы:
— Переберешь ларошку на столе, потом на занятия. Класс на втором
этаже.
По полу застучали каблучки. Снова я осталась одна. Но теперь я
знала, что глубоко в душе Элена меня не ненавидит. В плите пылал
огонь, а на столе стояла тарелка с дымящейся яичницей и сосиской. В
чашке исходил вкусным паром горячий травяной отвар.
— Спасибо, — громко сказала я (хотя это и глупо, потому что
никто меня не слышит).
Такое блаженство — горячая еда! А после невнятных каш сосиска и
яичница показались пищей богов.
— Хорошо как!
Принялась изучать одежду, которую мне выдали. Форменное
темно-синее платье в пол с маленькой нашивкой в виде восьмиконечной
звездочки на воротнике и черный фартук с двумя глубокими карманами.
Надо отдать должное, сидела одежда, как будто шилась на заказ.
После «паранджи» этот факт не мог не радовать. Платка не
прилагалось, поэтому я рискнула оставить волосы в естественном
состоянии.