Малиновый пиджак мы из казино забрали и увезли с собой. Он ни в чём не виноват. Изольда повесила его в комнате отдыха, словно скальп поверженного врага, и время от времени о чём-то негромко с ним беседует. Пиджак так же негромко ей отвечает. Видимо, остаточное влияние от общения с нечистым столь велико, что малиновая деталь мужского туалета обрела дар речи.
Порочное заведение Опохмелидзе было закрыто. Раскаявшийся Автандил подарил особняк городу. Администрация мигом перевела на новую территорию Перепетуевский департамент по делам земли и недвижимости. Забавно, что решать вопросы туда ходят многие городские VIP-персоны – бывшие клиенты казино. Только раньше они посещали особняк с вечера до утра, а теперь с утра до вечера – и вся разница.
Сам Автандил в очередной раз сделал Изольде предложение и в очередной раз получил отказ. «Молод ещё», – сурово сказала Изольда. Автандил посыпал лысину пеплом и смиренно попросил хотя бы слетать с ним на пару недель в Ниццу. Вот тут начальница заколебалась. В Ницце она не была лет сто, да и две недели, в сущности, ни к чему не обязывают… В общем, согласилась. Исполнять обязанности начальника отдела оставила меня, и велела Ваньке с черепом приглядывать за молодёжью. То есть за мной и Сашей.
Провожая Изольду с Автандилом в аэропорту (до чего же хороша Малюткина в лёгком летнем костюме кипельно-белого цвета с юбкой выше колен!), я деликатно отвёл начальницу в сторону и задал вопрос, которой не давал мне покоя:
– Изольда Скуратовна, а вот скажите… Как вышло, что клинок… ну, тогда, в подвале… вам не причинил вреда? А нечистого вы им же проткнули насквозь…
Изольда прищурила большие ореховые глаза.
– А сам-то ты что думаешь? – ответила она вопросом на вопрос.
– Теряюсь в догадках, – признался я. – Разве что клинок заговорён на вас и в чужих руках не опаснее палки… Угадал?
– Не угадал, – сказала Изольда, покачав головой в широкополой шляпе. – В руках нечистого любая палка – смертельное оружие. И тем более шпага…
– Так что же тогда?
– Даю подсказку: отец очень любил меня…
Взгляд Изольды затуманился.
– Ну, не мучьте! – взмолился я. – Любил – и что? Каким-то чудом дотянулся с того света, чтобы отвести удары?
Изольда взъерошила мне волосы изящной рукой.
– Да нет, Костя, – мягко сказала она. – Клинок любящего отца просто не стал убивать любимую дочь. Отказался, и всё. А вот врага проткнул с удовольствием… Нечистому этого понять не дано, вот он и стал вопить: «Бронежилет! Игрушка!»…Чудо это или не чудо, решай сам. Любовь – дело такое… Сплошная метафизика!.