Не хватает разве что таблички с
надписью: «Тёмный Властелин, Узурпатор, Несущий Погибель».
Перед троном стоит воин в доспехах.
На нагрудной пластине кирасы герб – вставший на задние лапы лев.
Из-под шлема в форме львиной головы слегка выбивается прядь светлых
волос. Из-за плеча торчит эфес огромного двуручного меча. Воин
презрительно усмехается, надменный взор его водянисто-голубых глаз
сверлит сидящего на троне меня, будто это он здесь настоящий
правитель, на минуту позволивший занять своё место придворному
шуту.
У его ног на коленях стоит обнажённая
девушка в цепях. Мирэ! Она поднимает голову, и я вижу
перечеркнувший её левую щёку кривой шрам. Моё сердце сжимается от
боли, словно пронзённое сотней раскалённых игл – невзирая на
отсутствие тела у призрачного наблюдателя, коим я стал. Но для меня
Мирэ по-прежнему прекрасна, что значит какой-то шрам,
нанесённый…
Кем? Когда? Где? Этого не было, я
этого не помню. Этого не должно быть! Этого не случится!
Я, сидящий на троне, что-то говорю
воину-льву. Но я-наблюдатель не слышу слов. Воин отвечает. Я
вскакиваю с трона, выхватывая меч из гнезда в спинке – вместо
оголовка на эфесе ещё одно трёхгранное лезвие, вдвое короче
основного. Воин-лев выхватывает двуручник, его золотистое лезвие
пускает блики.
Начинается танец битвы. Я с
удивлением и восторгом наблюдаю, как тот, другой я, выписывает
такие финты, какие мне и не снились. Вот он-я принимает рубящий
удар двуручника на свой щит, оперев левую руку на предплечье
правой, тут же изворачивается, уходя от клинка, и вонзает
лезвия-когти в живот противника, пробивая кирасу. Воин-лев
сгибается, рефлекторно пытаясь ладонями зажать рану. Я замахиваюсь
мечом, целя в шею… Я, наблюдающий за боем, уверен, что клинок не
должен перерубить пластинчатую бармицу, никак не может этого
сделать. Но другой я, ведущий бой, не знает сомнений и наносит
удар, вложив весь свой вес, в замахе с разворота. Голова воина-льва
катится по полу.
Я подхожу к Мирэ, разрубаю
сковывающие её цепи. Пристально смотрю в её лицо. Она отвечает
таким же взглядом. Я вижу, как движутся мои губы, что-то
произносят, но слов не слышу.
Мирэ отворачивает голову, волосы
падают ей на лицо, прикрывая шрам. Неожиданно она снова
оборачивается и с размаху бьёт мне ладонью по лицу. По-прежнему я
заслужил только пощёчину…