На столе уже лежала колода карт, но
разглядев картинки, я поморщился и отодвинул её в сторону. Все
рисунки носили откровенно порнографический характер – причём были
выполнены не в пример качественнее, чем в моей колоде. Даже
Принцесса масти Благородных щеголяла обнажённым бюстом – что в
некоторых странах наверняка могли счесть государственной изменой.
Вопреки канону, женщины присутствовали на картах всех мастей, а не
только Женщин и Благородных – даже рядом с гербовыми животными.
Хотя художнику нельзя было отказать в чувстве юмора – например,
Единорог был изображён убегающим от девушки, которую только что
лишил невинности. Я решил, что если художник местный, то непременно
закажу у него персональную колоду по своему вкусу – и пусть тогда
другие заморачиваются установленным мной статусом карт и
мастей.
– Что, насмотрелся уже на женские
прелести? – хохотнул мой знакомец «монгол», махнув рукой в сторону
ведущей на второй этаж лестницы.
Я молча кивнул.
– Да, подружка твоя хороша, –
продолжил он. – Я тоже не прочь…
– Жена, – отрывисто бросил я, вовремя
прервав его реплику. – Не подружка, а жена.
Хорошо, что Мирэ этого не слышит, не
то непременно огрела бы меня каким-нибудь табуретом по башке. Но я,
похоже, верно учуял, откуда ветер дует. Надеюсь, и в местных
порядках не ошибся.
– А, извини, – поднял раскрытые
ладони «монгол». – Не знал, не понял вчера.
– Теперь знаешь, – констатировал я. –
Играем?
Я мысленно вздохнул с облегчением.
Всё верно, я угадал. Подружкой – что в данном случае является
синонимом гулящей девки – воин может и должен поделиться с
приятелями, если те захотят. С чего бы возражать? А вот жена –
совсем другое дело. За протягивание лап к чужой жене можно и в глаз
получить – да не кулаком, а кинжалом или, в моём случае, когтями. А
учитывая, что я уже создал себе репутацию парня вспыльчивого, хоть
и отходчивого – потому как того же «монгола» вчера всё же не
прикончил, – то лучше и язык по поводу моей супруги попридержать. А
то ведь сначала прибью, а потом за упокой души бывшего собутыльника
всем пива проставлю, но покойнику-то уж без разницы, что я не в
обиде на него останусь. Теперь главное убедить Мирэ не устраивать
мне нагоняев прилюдно, а то ещё сочтут подкаблучником, тогда уж
жена она мне или кто – спрашивать не будут. В такой компании терять
авторитет никак нельзя.