— Такого
рода разрезы на груди делаются с одной целью — получить доступ к
внутренним органам, чаще всего — сердцу. Можно, конечно,
предположить, что имело место какое-то оперативное вмешательство,
но это прозвучит слишком странно. Прежде всего потому, что нет
крови. Вообще. Ни на кромке раны, ни на одежде, ни вокруг. Скорее
всего, разрезали грудь, точнее, распилили, — поправила я сама себя,
отметив, как побледнел Мечник и отвернулся Бойко, — когда этот
господин был уже мертв. И крови в его организме уже не осталось.
Чем ее выкачали — другой вопрос, хотя средства для этого имеются.
Как же тогда он погиб? — Я хотела потереть лоб рукой, но вовремя
вспомнила про перчатки и сняла их. — А вот пока не понятно. Не от
удара в грудь точно — рана слишком аккуратная. Я бы даже сказала —
выверенная. И не от потери крови — ее выкачали после смерти. Без
вскрытия, навскидку, могу выдать одну версию его смерти. — Я
вопросительно взглянула на сыскаря. Тот кивнул. — Скорее всего у… —
не сразу смогла подобрать слово, — потерпевшего случился инфаркт.
Внезапно остановилось сердце, и вот. -— Махнула рукой.
Но как к
инфаркту можно было приписать хирургические манипуляции? Впрочем, в
этом пусть уже господин следователь разбирается. Хотя о причине
инфаркта я догадывалась, вот только озвучивать ее не
собиралась.
Сегодня
наверняка будет сниться этот дикий взгляд покойника. Застывший в
глазах ужас… из-за него леденела кровь у меня в жилах. Впрочем,
кошмары, по сравнению с припадками, которые случались у меня в
момент вскрытия какого-либо трупа, казались сущей ерундой. Именно
поэтому я и уточняла у Падуану, ограничусь ли я только внешним
осмотром.
Вслух же я
высказала другое:
— Причины
инфаркта могут быть разными. Тут нужно будет уже вскрытие, которое
вы мне вряд ли доверите, — не удержалась от ухмылки. — Хотя
материалы для исследования на наличие каких-либо препаратов нужно
брать как можно скорее, пока еще можно что-то выявить.
— Спасибо,
— улыбнулся довольный Падуану. Неужто угодила? — Учтем. Вы сказали
даже больше, чем я от вас ждал.
Я сжала
губы и принялась натягивать рукавицы. Холодно! Причем мороз будто
не снаружи меня окутывал — шел изнутри. Проклятый Лысый яр и вся
ситуация в целом! Нервы себе я знатно пощекотала, теперь буду долго
отходить.