Опять же — я не особо вслушивалась,
так как все еще не понимала — зачем я здесь? Неужто Падуану вздумал
привлечь меня к расследованию?
Чушь же!
Поэтому я спокойно погрузилась в свои
мысли: к кому обещала зайти сегодня, что приготовить на ужин.
Явится ли сегодня Рэду, и как его наконец свести с моей вдовой
соседкой. Избавиться от Мырьки или все же оставить?
Как обычно, слишком увлеченная
размышлениями, я не заметила, что в кабинете, выделенном сыскарю,
никого не осталось. Кроме самого сыскаря и его помощника.
Шербан ерзал на стуле, нетерпеливо
крутил в руках карандаш и переводил любопытный взгляд с меня на
своего начальник.
Тот задумчиво смотрел в окно. После
ночной метели пушистый снег ярко сверкал на солнце. Дорожки еще не
чистили и не протоптали. Еще одна причина, почему я
задержалась.
Молчание затягивалось.
В тишине было слышно лишь сопение
Шербана, да как скрипит пол под его стулом.
Наконец, Падуану повернулся ко
мне.
— Вон бумага, ручка, чернила. — Он
кивнул на стопку бумаги рядом с собой на столе. — Пишите все, что
вчера видели. Только факты, домыслов не надо.
Как пожелаете.
— Будет первичным заключением? —
поинтересовалась я.
— Будет.
— А как же… — я хотела спросить
правомочность таких моих записей, но он меня перебил:
— Остальное — не ваша забота.
Не моя, так не моя.
Написала все, как есть. И даже не
выпачкалась в чернилах, не наставила клякс.
— Все? — спросила я и положила перед
сыскарем записи.
— Все, — бросил он.
— Всего доброго, — кивнула я обоим. —
Удачи в расследовании.
Шербан забавно раскрыл рот, округлили
глаза и воскликнул:
— Но ведь...
Договорить ему не дал начальник.
— Всё-о-о, — протянул он.
Я с подозрением посмотрела на них,
хмыкнула, пожав плечами, и развернулась к двери.
Чудные.
Меня ждали люди и обыденные уже
хлопоты, поэтому задерживаться не стала. Как бы любопытно мне ни
было.
Вечером, привычно грея руки чашкой с
чаем, вдыхая пряный аромат трав, я поняла — сыскарь от меня чего-то
ждал. То ли определенной реакции, то ли заявления какого. Может
быть просьбы. Он легко мог отправить цеду в столицу, выяснить, кто
же я. И прийти к определенным выводам.
Вот только в той информации, что он
мог получить обо мне, вряд ли было про мои припадки. Об этом знал
только мой наставник, который поклялся, что никому не расскажет. И
ему я поверила. Хотя был ещё один человек...