Жуткая насмешка судьбы настигла в тот
момент, когда жизнь и без того сильно меня потрепала. Меня обвинили
в том, чего я не делала, наказали, почти приглушив во мне Искру. Но
самое страшное выяснилось, когда я вернулась в прозекторскую. Мне
запретили применять медицинские инструменты к живым, на мертвых же
запрета не было. Однако же при первом после суда вскрытии, хоть и в
качестве помощницы, у меня случился припадок. Я упала на пол,
начала биться в конвульсиях. Со стороны казалось, будто у меня
эпилепсия. А вот внутри я ощущала жуткий страх, ужас,
беспомощность. У меня случилась галлюцинация — привиделось, будто
покойник вдруг ожил и напал на меня, пытаясь выцарапать глаза и
сломать мне пальцы. «Ты не должна нас потрошить!» — рычал он.
Галлюцинация оказалась слишком правдоподобной, чтобы я так легко
могла избавиться от неё, отмахнуться, когда она все же
прекратилась.
Мэтр, который погасил мне Искру и
поставил запрет на работу, позже сказал, что это побочный эффект.
Ментальный блок, из-за моей сильной природной защиты, исказился. И
на выходе я получала запрет не только на работу с живыми людьми, но
и с мертвыми. Исправлять уже никто ничего не стал. Было лишь
сказано: «Года через три обратитесь к нам. Если ваше поведение
сочтём достойным, то, посмотрим, что можно будет сделать. Возможно,
к тому времени блок прогнется настолько, что исправить все можно
будет безболезненно. А сейчас эта процедура для вас слишком опасна,
для нас — слишком трудоёмка».
Я могла пожаловаться отцу, могла сама
настоять и потребовать, чтобы все сделали как положено. Но увы…
Отец вряд ли бы пошёл мне навстречу. А без его влияния ко мне никто
бы не прислушался. Я же преступница, халатный человек, недостойный
стать полноценным медиком и все такое прочее.
Мне хватило выдержки промолчать у
Падуану, поэтому я и не пыталась вслушиваться в слова Шербана. Я
сумела удержаться и ни о чем не попросить, лишь только в мыслях, от
которых также надо было избавляться. Нечего отравлять мое спокойное
существование!
Самокопание прекратил стук в окно. Не
условный. Ну вот, а я хотела сегодня лечь пораньше. Бросила взгляд
на сумку — вроде бы ничего не выкладывала и пошла открывать
форточку. Днем-то ладно, а вот вечером все же было не по себе.
— Не пригласите на чай? — раздалось
под окном.