Бретер, чьего имени я даже не знал, никуда не торопился. Рисуясь
перед публикой, он прошелся по своему краю дуэльной площадки,
демонстративно разминая плечи и шею. Я же следил за легкими и
опасными движениями своего противника, пытаясь понять, с какой
стороны мне ждать от него угрозы. Сейчас молодой дуэлянт
демонстративно улыбался, получая слова одобрения от мелких дворян —
видимо, своих постоянных собутыльников и товарищей — и ища
одобрительных взглядов у девушек и женщин. Точно рисуется.
Я тоже не стоял истуканом и чуть отошел от края круга,
обеспечивая себе пространство для маневра. Бретер же продолжал меня
демонстративно игнорировать.
Во мне стала закипать ярость. Ничего не говоря, я стал медленным
шагом приближаться к наглецу, ожидая от него любой каверзы. То, что
парень выводил меня из себя, было понятно и слепому, как и то, что
он отдал мне инициативу первой атаки. Либо он идиот, либо у него
есть план.
На границе сознания вертелась тупая мысль подойти шагов на пять
и просто метнуть копье в рыжего придурка, но я быстро вспомнил, что
подобное дуэльным кодексом запрещалось: в момент нанесения раны или
смертельного удара, дуэлянт должен держать оружие в руках.
Запрещалось бросать в сторону противника даже разбитые щиты, не
говоря уже о колюще-режущих предметах.
Я сделал аккуратный обманный выпад, будто бы собираюсь всем
корпусом провалиться в самоубийственную атаку и закончить дуэль
одним ударом. Бретер среагировал моментально, отклонив лезвие моего
копья в сторону и, резко сменив направление движения меча,
попытался ударить меня в голову.
В этот момент между лопатками похолодело. Это был смертельный
удар, ни о каком бое до первой крови речи не шло.
С этого первого выпада начался наш смертельный танец.
Только постоянные тренировки с гвардейцами на выносливость
позволили мне не свалиться в первые же минуты дуэли: сталь звенела,
иногда высекая искры, когда лезвие моего копья встречалось с мечом
противника. На крепком древке было уже несколько глубоких засечек и
я видел, что делает мой противник. Он пытался меня обезоружить,
сломав копье, и оставить с бесполезной палкой в руках.
Кстати, удивить бретера не удалось. Видимо, он хорошо изучал
своих противников, так что при виде копья у него не дрогнул ни
единый мускул, хотя копьеносец был для мечника не самым удобным
противником. Это со щитом копьеносец — легкая добыча, но если обе
руки свободны, то мой сектор поражения становится минимум вдвое
больше, нежели у бретера. Но из раза в раз парень отклонял все мои
атаки, а временами и вовсе заставлял перейти в глухую оборону.