— Браво! — услышал я сзади голос и
звуки, похожие на аплодисменты, но так, будто аплодируют ладонями в
перчатках.
Сделав шаг влево и в сторону,
приготовился к новой напасти, увидел симпатичного товарища лет
сорока-сорока пяти в добротной шинели и фуражке, с небольшой
бородкой и усами.
— Да мы тебя, суку! — пробормотал
мордастый, поднимаясь с земли и зачем-то размазывая кровь по
круглой мордахе.
— Приходько! — повысил голос товарищ
в шинели, и мордастый сразу же встал, словно оловянный солдатик. —
Кругом! Шагом марш отсюда! И ты, Алексеев, — бросил он второму, уже
успевшему подняться, — вместе с ним, пешком. А оружие кто за вас
поднимать станет?
Подождав, пока незадачливые чекисты
вытащат из-под машины револьвер (водитель не стал отъезжать) и
отойдут на несколько шагов, товарищ снял перчатку и протянул мне
левую руку:
— Кедров, — представился он.
Усмехнувшись, спросил: — Мандат предъявить или на слово
поверите?
— Аксенов, — ответствовал я, пожимая
руку.
Как же мне не поверить человеку, чьи
фотографии видел и в нашем музее, и в многочисленных материалах по
становлению ВЧК? И хотя в сопроводительной у меня значилась как раз
фамилия Кедров, но положение обязывало проверить:
— Поверю без мандата, если скажете,
куда мне надлежит прибыть?
— Большая Лубянка, одиннадцать,
кабинет номер шесть. Если вы сами не пришли в кабинет, кабинет сам
к вам явился.
— Прибыл в ваше распоряжение,
товарищ Кедров.
Кедров кивнул в сторону открытой
дверцы автомобиля, подождал, когда я залезу внутрь, уселся
рядом.
— На Лубянку, — приказал он, и
водитель немедленно тронулся с места. Повернувшись ко мне, Кедров с
интересом спросил: — Как вы догадались, что это проверка?
— Скорее, провокация, — пожал я
плечами.
Хотел еще выразить удивление, что
начальник такого уровня, как Михаил Сергеевич Кедров участвует в
рядовой операции, но не стал. Я же не знаю его нынешней должности.
С июня по сентябрь Михаил Сергеевич был командующим
Северо-Восточных отрядов завесы, воевал с интервентами, а в
сентябре Завеса реорганизована в 6 армию, ее командующим назначен
Гиттис, а Кедров, (со слов Есина, ездившего на совещание Северных
коммун), переведен в Москву, в Военный отдел.
Из своей «прошлой» памяти извлек
информацию, что Кедров был отцом-основателем Особых отделов, а они,
дай бог памяти, были созданы в январе девятнадцатого. Не удивлюсь,
если выяснится, что Михаил Сергеевич нынче и есть начальник
Военного отдела ВЧК.