Не так давно окрестный лес кишел
тварями – одна чуднее другой. Атаки на Посёлок тогда были обычным
делом. В ответ мы вырубали деревья, жгли траву, перепахивали землю.
Сейчас попроще: лес не атакует, а мы почти не выходим за Ограду –
так и живём… хотя, случалось, забредало к нам очередное чудище.
– Ни фига себе! Ты посмотри! – Ренат
возбуждённо махнул рукой в сторону леса. Где-то там, почти у
деревьев, топчется бурый мишка. И стоило шум поднимать? А когда я
присмотрелся, понял, что стоило. Зверь-то не совсем обычный. Всё у
него, как у косолапых. Только размер… этот раза в два больше любого
другого медведя. Частокол такому амбалу не преграда. Если заберётся
в Посёлок, мало не покажется ни нам, ни ему.
Зверь, похоже, сам не понимает, зачем
он здесь. Пришёл, любопытства ради, на чужую территорию, сам не
рад, на морде недоумение нарисовано. Пока зверь не агрессивен,
топчется на месте, лапа тянется к колючей проволоке. В голове
неторопливо крутится какая-то медвежья думка. Может, мишка всё
хорошенько обмозгует, да уберётся восвояси.
А к вышкам подтянулись
автоматчики.
– Не стрелять, не стрелять! Кто
пальнёт, башку откручу! Только по команде! – орёт Клыков.
На вышку, пыхтя, забрался
красномордый бородач с пулемётом. За ним второй такой же мордатый,
и запыхавшийся – этот приволок патроны. Бойцы начали устанавливать
оружие.
– Валите отсюда, не мешайтесь! –
ворчит пулемётчик.
– Без вас управимся, – поддакивает
напарник. Они занимаются делом, и больше не обращают на нас
внимания. Мы спускаемся на землю, смотрим через узкие прорехи в
заборе.
Вдруг – осатанелый лай; из псарни
привели собак. Не нравится им медвежий дух, зашлись в истерике,
рвутся с поводков. Косолапого надрывный лай нервирует. Кто там
осмелился тявкать? Проучить наглецов! И побрёл мишка к частоколу.
Колючая проволока зверю не помеха. Он её, скорее всего, и не
замечает.
– Генератор кочегарь! – орёт
Клыков.
Фыркнул, и, наконец, завёлся
дизель-генератор. По колючке побежал ток. А пришельцу это нипочём.
Он прёт, как трактор, столбы валятся, проволока рвётся, как
паутина. Зверь обходит ловушки, чует их, что ли? Он рядом. Собаки
остервенели, подавились лаем. И стало тревожно. А ну, как
прорвётся? А вдруг? И мы с Ренатом пятимся, да что там – убегаем от
Ограды.
Стреляйте, почему не стреляете!? Он
же сейчас всё тут разворотит! И Клыков орёт: