Вместо этого он схватил бесхозное дырявенькое ведёрко,
висящее на заборе, набрал воды из колодца и вернулся назад, к полям
и амбарам. Зашёл в самый дальний и старый, огляделся, убедился, что
он один, ушёл в самый дальний конец, спрятался за стогом
прошлогоднего сена. Пнул досточку, так чтобы она вышла вверх,
подцепил её пальцами, вынул из ямки кусок мыла и вехотку, кинул в
стог сена сумку, отставил тяпку и стянул обувь. Чертыхнулся
несколько раз, ощупывая шишку на пол лба, и гадая лопнет ли она в
самый не подходящий момент или нет. Послал всё к чёрту, стянул
рубашку, портки, намылился быстро, зашипел, когда мыло попало на
ранки и ссадины, натёрся, да смыл.
— А… э… ы… — раздалось у него за спиной.
Он резко обернулся, выронил ведро прямо себе на пальцы,
выругался и застыл. В глубине амбара, прямо перед ним, с глазами
направленными точно в середину, стояла девушка, лишившаяся дара
речи.
— Анижа! А ты что здесь забыла?! — прикрикнул он на
неё.
Красный рисунок стыда покрыл её щёки и лоб, она хватанула
воздух, породив нелепый почти хрюкающий звук, и развернулась, так
быстро и резко, что едва не упала. Кальдур бесшумно выдохнул и
попытался успокоить скачущее галопом сердце — девушка вряд ли
увидела то, что Кальдур не хотел никому показывать. Её внимание
отвлекла совсем иная часть его тела.
— Я… — робко попыталась она.
— Опять следишь за мной? — ехидно улыбнулся Кальдур,
девушка дёрнулась словно от удара кнутом.
— И вовсе нет! — крикнула она и топнула ножкой. — Дурак
ты, Кальдур. Настоятельница послала меня за сек…
— За сеном? Разве монахи теперь питаются как лошади? —
усмехнулся Кальдур, разглядывая набитый наполовину мешок у ног
девушки.
— Дурак! — она неуклюже развернулась, чтобы накричать на
него, вспомнила, что он голый и тут же отвернулась назад. — Чтоб
тебя ещё сильнее измутузили!
— Честно говоря… — Кальдур изо всех сил пытался удержать
смех и казаться очень серьёзным и взрослым. — Я подумываю сходить к
настоятельнице и рассказать ей о твоём… нездоровом влечении. Ну… к
голым мужчинам и подглядываниям… Знаешь ли, для жрички это никакое
не…
— Никакая я тебе не жричка! — прошипела Анижа. — А пойдешь
к настоятельнице, я скажу, что ты заманил меня в амбар и показывал
свои причиндалы! И слюни пускал! Одержимый!
— Ладно, уела, — Кальдур примиряюще рассмеялся. — Можешь
повернуться, я уже оделся.