При виде «мышей» друзей начало
знобить. Словно один вид контактного яда подействовал на организмы.
Гесперон подошёл, по очереди приложил каждому ко лбу рог Индрика.
Убедившись, что полегчало, достал из отдельного мешочка обломанные
наконечники «магических копий». Феоктистов искренне обрадовался
«Сарацину». Он уже и не чаял второй раз найти его. А маг грустно
улыбнулся:
—
Есть ещё одно, что вам, возможно, стоит знать.
Подвел баронов к котлу и показал
опоясывавшие его неровные концентрические полосы. Они слегка
отличались друг от друга золотистым оттенком и покрывали почти всю
внутреннюю сферу.
—
Знаете, что это?
—
Похоже на запаянные между собой кольца. — Зубров попробовал качнуть чан, но тот даже
не шелохнулся. — Ни фига себе! Он
из чего?
—
Скорее всего, из сплава серебра с золотом.
—
Ого! Откуда такая роскошь у дикого людоеда?
—
Вот и я про то же. Думаю, что эти кольца состоят из расплавленных
партий таких же драгоценностей, что мы нашли в логове.
—
Это сколько же человек он убил?!
— Не
в этом суть. Хотя, скорее всего, много. Дело в том, что ни в
землянке, ни поблизости мы не нашли ничего, что можно использовать
для переплавки металла.
—
Что-то я не въезжаю! — поморщил
лоб Феоктистов. — И что это
значит?
—
Только то, что убитый великан не мог сам себе сделать такой
котёл.
— Ты
хочешь сказать, что он не один?
— Я
хочу сказать, что либо он отнял котел у кого-то более технически
развитого, либо этот «кто-то» помогал ему наплавлять котёл...
— маг пальцем пересчитал «кольца».
— Не менее девяти раз.
— И
в таком случае, этот урод точно не один! А в компании у него могли
быть совсем не великаны.
Гесперон утвердительно кивнул.
* * *
Всё-таки разбойничья жизнь, при всей
её мерзости, имеет положительные стороны. Например, учит
использовать все шансы и изворачиваться до последнего. Поэтому,
когда оруженосец сэра Владимира головой вперёд летел в озеро,
меньше всего он думал о смерти. Обманул начальника тайной стражи —
уже хорошо! Но это ещё не всё. Тело почти сразу погрузилось в ил, и
бывший разбойник плавно начал выгребать, стараясь не залипнуть
навечно. Донная грязь коварна... Насколько он помнил картину перед
прыжком, футов на тридцать влево-вперёд зеркало озера закрывало
зелёное поле цветущих кувшинок. Значит там должно быть глубоко.
Ил кончился, и Джонни сильными
гребками поплыл. К поверхности старался не приближаться. Сейчас это
равносильно самоубийству. Лёгкие начали сжимать спазмы удушья, но
он всё грёб и грёб. Да где эти кувшинки?! Вдруг по ягодице что-то
резко стукнуло, вцепилось в камзол. Провёл рукой. Стрела. А!
Стражники стреляют! Но в воде длинный оперённый прут быстро теряет
убойную силу.