— Я что,
долго был без сознания? — тихо спросил Феоктистов.
— Сегодня
десятый день, — ещё тише ответила девушка. От удивления обвис на её
не по-женски сильных руках.
— И что, ты
все десять дней около меня сидела?!
Она лишь
утвердительно кивнула. Потом весь остаток дня Володька грелся на
солнце. Иногда пил крепкий мясной бульон, вперемешку с травяными
отварами, и потешался над тем, как Зубров периодически порывался
его обнять, но неизменно отгонялся бдительной сиделкой. А вечером,
когда та снова собралась дежурить, с удовольствием потрепал горячую
девичью руку:
— Спасибо,
Сусанна! Но этого больше не нужно. Мне теперь уже ничего особо не
сделается, а вот себя измучаешь. А ведь общение с тобой мне
здоровья прямо на глазах прибавляет!
Девушка
потупилась, но опять не сдержала искренней улыбки. И он
решился:
— Слушай, а
почему ты со мной так возишься? Я ведь даже не знаю
тебя!
— Потому
что вы спасли меня. От рабства. И бесчестья. А может, и от смерти.
Так как позора я бы не перенесла. Я вам так благодарна!
— А! Ну,
тогда да, конечно! — смутился Феоктистов. — Но я же, вроде как,
«оборотень». Неужели не боишься?
— Сначала
немного боялась! — честно призналась девушка. — А сейчас
нет.
— Это,
конечно, хорошо. Но почему?
— Оборотни
плохие. Беспощадные убийцы, и живут только для себя. А вы с
Николаем хорошие. Крестьяне вас теперь очень уважают. Ну, правда, и
боятся ещё.
— А ты не
крестьянка, что ли?
— Нет. Мой
отец свободный кузнец. Мы живем недалеко от Солми.
Отдельно.
«Теперь
понятно, почему у неё такая мускулатура. Папе помогает!»
— Ага! В
твоего отца, значит, крестьяне тоже считают немного
колдуном?
— Ну, да!
Правда, не таким сильным, как бабушка Линде. И добрым.
— А она
тогда кто? Злая колдунья?! — искренне удивился Володька. Смущение
Сусанны было весьма красноречиво. «Кстати, а называет-то её так же,
как и мы!»
* * *
Через три
дня он отвез Сусанну домой. Выздоровление шло, и Феоктистов сам
запряг в телегу мерина. Отцом девушки оказался тот самый рослый
детина, о голову которого Николай сломал копьё. Кузнец угрюмо
встретил «оборотня» у порога небольшого деревянного дома, что стоял
на отшибе от деревни. Правда, увидев, что дочь ухаживала не за его
обидчиком, несколько смягчился. А к концу вечера распил с гостем
бочонок эля и вообще раздобрел. Тем более пиво Эдвин Смит в
основном осилил сам. Раненый Феоктистов лишь понемногу поддерживал
компанию. Кузнец даже ушёл в дом, чтобы «свободный воин» смог
достойно попрощаться с его дочью. Хотя до этого жёстко пресекал все
попытки крестьян поухаживать за Сусанной. Володька смутился и на
прощанье неумело чмокнул подавшуюся к нему девушку куда-то мимо
губы. Но в ответ она сама обхватила его за шею, и второй поцелуй
получился таким, что ещё половину дороги у него сладко шумело в
голове.