Разбойник
ворвался в комнату со второй бойницей. Металлический удар оборвал
испуганный вскрик. Снова появился в зале (с уже наполовину
окрашенным клинком), и в него ударили ещё одной стрелой. Доворот,
взмах, и смерть снова ушла мимо. Бросился в не стрелявшую комнату.
Там лучник выбегал в коридор. При виде преследователя развернулся и
обнажил клинок. Владимир в два удара обезоружил его и с силой ткнул
мечом в грудь солдата. Оружие сразу застряло.
— Да,
блин!!! Что ж ты сроду не вовремя!
С топором
таких проблем не возникает. Он поднял лук врага и побежал в
четвертую комнату. Интуиция не подвела — последний солдат тоже
убегал. Он обернулся, когда Владимир появился в комнатке, и
выстрелил. Разбойник бросился грудью на стену, отвечая
«по-татарски». Но увы! До Робин Худа ему было далеко. А вот стрела
противника пришла точно в левый бок. Даже пробила торакс, но
глубоко не ранила.
—
Сволочь... — оскалился Феоктистов. Выдернул окровавленный, но целый
стержень, наложил на свой лук. Стрелок скрылся, и разбойник,
прихрамывая, побежал вслед. Настиг уже внизу лестницы. На этот раз
успел вовремя отшатнуться и избежать второй стрелы. Луком враг
владел, действительно, хорошо! Владимир сразу бросился вперед... И
увидел бегущего навстречу солдата, закрывшегося щитом. Наверное,
снял со стены. В замке было много оружия.
Почти в
упор, с нескольких ярдов, Владимир выстрелил. Но лишь отклонил щит
противника, не остановив его атаку. В следующий миг парировал
боевой топор. Древко лука с хрустом разлетелось, и он остался без
оружия. Лицо врага посветлело. Но едва тот вновь замахнулся, как
«оборотень» вцепился ему в руку. Всей своей бронированной массой
качнулся, увлекая стрелка за собой, и резко махнул ногой. В
принципе, Феоктистов целил в колено. Но не попал — противник убрал
его. Зато отягощенная металлом конечность всей инерцией прошла в
пах. Не давая опомниться, Владимир от души добавил ему ладонью по
роже. Прямо в боевой перчатке. Мир померк, и руки ошеломленного
солдата ослабли. Следующий, прицельный удар вообще сбил того с
ног.
Как только
противник упал, злость Феоктистова улетучилась. Он поднял топор,
ловко крутнул, проверяя балансировку:
— Вот
так-то, милок! Впредь умнее будешь.
Противник
корчился на деревянном полу, судорожно пытаясь заглотить воздух. Но
сжатая спазмом грудная клетка не распрямлялась. Лицо начало
багроветь.