Семеныч вспомнил банку с коньяком, и его только осенило, что все началось совсем не с домика с вывеской: «Добро пожало», а именно со злосчастной банки с жидкостью. Этот дурман, который, словно спазмами то становился сильнее, то совсем ослабевал.
– Пресса шумит, – уже менее утвердительно сказал Семеныч.
– Им нужна сенсация. Ты вряд ли меня поймешь, но этот порошок никоим образом не относится к вредным веществам. Он просто не запатентован. Это, считай, легкое успокоительное, к тому же крайне благоприятно действующее на мозговую деятельность, на нервную систему. Это растительное средство! Сублимированный экстракт из плодов инджина. Как добавка. Как витамин. Я не так давно его открыл. Трудность была в хранении. Оно взрывоопасное лишь при соединении с кислородом. И когда его много. Но, если изготовить его в суспензии или капсулах с добавлением обволакивающих веществ – оно будет полностью безопасным.
– Стой, но в студии. В твоей студии люди выглядели точно укуренные! Кофе это…
– Кофе? И что с кофе? – рассмеялся Соломон. – Брось. В студии работают удивительно талантливые люди. Согласен с тобой, некоторые кажутся не от мира сего. Но все гении немного нарушают нормы, особенно если им это позволить. Я одного физика выдернул из сумасшедшего дома. Общаться с ним невозможно. Он толком не может приготовить себе поесть, но до каких вещей он додумывается своим отрешенным разумом и годами корпеет над такими разработками, что лет, наверное, только через пятьдесят человечество это оценит.
Семеныча бросило в жар, когда он только допустил мысль о том, что Катя, все неправильно истолковав, причинила столько бед целому городу.
– Скорее! – кивнул Соломон на Катю.
– Город может взорваться.
– Вот и поторопись, рассвет занимается. У тебя была возможность остановить вращение медали добра и зла так, чтобы она упала нужной стороной. Но, когда медаль замерла с тем, чтобы упасть, ты, Семеныч, ты… Вновь заставил ее вращаться. Ты был перевешивающей силой, которой нужно было сделать выбор. Но ты не смог. Поэтому все продолжится. До следующего раза, – Соломон замолчал и пошел к дому.
– На чьей стороне был ты? – крикнул Семеныч вслед. – Кто ты? Я не понимаю, что ты говоришь!
– Уходи… Видно, не судьба была.
На улице стало чуть светлее. Опасное солнце поднималось. Семеныч гнал машину. Светлело. То тут, то там вспыхивали искры огня и, загнанные в щели деревянных заборов, оконных рам, скопления порошка начинали тлеть.