– Кто ты? Какой ещё князь? – изумился я, еле–еле раскрывая
ссохшийся рот, с трудом шевеля обезвоженном языком.
– Опамятовал! – лицо усача побледнело.
Тут в комнату влетел ещё один ряженый мужик, лет пятидесяти.
– Сыне! Очнулся! – радостно взревел вошедший и полез своими
руками ко мне, с явным намерением обнять.
– Тихо, княже! – одёрнул князя (???) усач.
– Что ты Перемога?! В своём ли ты уме? – голос князя от
негодования буквально окутал всех здесь присутствующих леденящим
холодом.
– Я–то, Изяслав Мстиславич, слава Богу, в своём разумении, да
вот беда, сын твой никого не признаёт! Видать напрочь опамятовался
от хвори!
– Сыне, верно ли твой пестун рекёт? – я молчал, обдумывая ответ.
Явно ведь, что угодил я в какую–то чертовщину – уже успел бросить
мимолётный взгляд на свои руки, которые оказались вовсе и не
моими!
Князь, наверное, прочитал ответ по моему беспомощному
взгляду.
– Плевать! Заново всему обучим, главное жив остался! – с этими
словами отец моего нового тела приподнял меня, крепко сжимая в
объятиях.
Проснувшись во второй раз всё в той же средневековой комнате, я
принялся вновь и вновь перекручивать в голове мысли, нагрянувшие
воспоминания. Тело затекло, и я постарался тихо потянуться под
тёплой медвежьей шкурой. За спиной послышалось чьё–то пыхтение,
очевидно, в комнате я был не один. Поскрипывая досками, я
перевернулся на другой бок.
На соседней лавке сосредоточено наматывал на свои ноги
полотняные, давно не стираные обмотки, мой свитский. Вчера он вроде
как назвался, странным именем или прозвищем "Тырий", я так толком и
не понял. Сильно не разлепляя глаз, вгляделся в его сгорбленную
фигуру. Выглядел паренёк лет на пятнадцать, то есть, на пару лет
постарше моего нового телесного место обиталища. Он обладал
запоминающейся внешностью – рыжий, худой, с веснушчатым лицом.
Только я не понял, на черта он здесь спал, вроде бы вчера я засыпал
в одиночестве? Надо бы аккуратно, в моём случае немногословно,
прояснить этот вопрос. А то, знаете ли, с трудом удаётся понимать
местный кривичский диалект старославянского языка. Вдобавок меня
так и подмывает сказануть, что ни будь этакое, на современном мне
русском, что для слуха местных обитателей звучит как нечто
тарабарское и непонятное. Вот и вчера мне приходилось натуральным
образом "фильтровать базар", подстраиваясь под местную "мову",
запоминая новые слова, фразеологизмы и обороты речи.