Хреново. Судя по форме окончания предложения, у деда не только
«отношения», но и «чуйвства». А она чужая венчанная жена. И
законный муж у неё - дебил-молотобоец.
- А ты не боись, не боись! Я и об дурне твоём подумал - бабёнку
ему яловую из «паучих» подогнал. Твой-то Меньшак на ей
трудился-трудился, а без толку. Придурку твоему всё едино. А? Что
скажешь, Иване?
Видать крепко молодайка старика зацепила - вон как жалобно
спрашивает.
- Может, Ваня, хоть третий сын нормальный будет. А то - что ты,
что Плаксень... Кабы смешать бы вас да пополам поделить...
- Ты мёд с дёгтем смешивать не пробовал? А потом пополам
делить... Ладно, пойду я, кузню гляну. Ольбег-то где?
Вот и поговорили. Я дорогой пытался продумать беседу. Как бы с
дедом о походе моём потолковать, порассказывать не рассказывая.
Подробностей кое-каких хотел вызнать. С нашими действиями на
будущее определиться. А тут... «лямур» и... и факеншит.
В сенях Ивица попалась. Бежит-торопится. Аж запыхалась с
кувшином в обнимку.
Дрючок мой неразлучный - торцом к горлу, под платок, в
подбородок. Саму к стенке прижал, разглядываю.
Она вся вытянулась, чуть не на цыпочки встала, шевельнуться
боится, только глазом косит. Бусы на ней хорошие: в три нитки, из
лазурита. Раньше не было. Безрукавочка тёплая, бархатом крытая.
Ткань хоть и старая, а неношеная. Может, ещё из боевых трофеев
деда. Не по чину холопку так одевать. Дед наложницу балует, я Трифе
таких подарков не делаю.
- Как тебе с ним?
Опа! Опять не то спросил. У девки глаза на лоб полезли. И то
правда: нашёл об чём подстилку спрашивать - об её чувствах.
Гумнонизм хренов, равноправность с общечеловекнутостью...
- Он... добрый. И - не тяжёлый.
Понятно. После дебила Фофани...
- Ты с ним осторожнее. Владетель - человек немолодой. Не
заезди.
- Ой, да што ты такое говоришь! Да как же сором-то такой...!
- Цыц. Ты девка молодая, горячая. А у него здоровье не очень.
Утомишь деда - вдруг у него с сердцем чего... И руки его побереги -
он их за меня сжёг. За всякое твоё упущение... Прозвище моё не
забыла?
- З-зверь. Л-лютый.
- Молодец. Помни. И вот ещё. Нарядами да прикрасами не хвастай.
Злых языков много - не дразни. И избави тебя боже становиться между
мной и дедом! Цыц. Твоих слов мне не надобно - делами покажешь. Ты
высоко взлетела - в боярскую постель забралась. Падать глубоко
будет. Яков на тебя косится? Вон кувшин тянешь - предложи Акиму
верного слугу за стол позвать. Тому же обидно: столько лет они с
Акимом душа в душу. А теперь старого друга - за две двери в
одиночку.