А еще меня очень интересовал кожаный горластый бурдюк с мерзкими
щупальцами. И бабочка… и пустующий четвертый ряд, где остались
красоваться только гвоздики…
Проклятье… объект «Красный Круг», похоже, породил во мне парочку
пока крохотных, но активно развивающихся фобий…
***
Лежа в снежном укрытии, я ждал третий час. Драгоценное время
утекало, обо мне уже наверняка сильно беспокоились в Бункере –
пропал Охотник! – а кто-то из самых мрачных уже озвучил версию,
что, мол, наверняка добытчика нашего медведь загрыз. Апостол Андрей
тоже наверняка места себе не находит, мотается нервно по своему
комфортному и считай, что робинзоновскому жилищу. Все эти мысли
лениво крутились в моей голове подобно кружащемуся снегу и не
оказывали никакого влияния на мои поступки. Я продолжал лежать.
Продолжал всматриваться в снежное вздутие в нижней части склона
одного из многочисленных холмов, заодно вспоминая, как это
было…
Отказавшийся приближаться к стылой земле угнанный нами тюремный
крест дрожал всей своей каменной тушей, то и дело задирая
самостоятельно тупорылый нос, будто ожил и в страхе пытался
вернуться в родные облака. Решение пришло моментально, когда я
увидел проплывающую в стороне вершину высокого холма.
Предупреждающий крик Шерифу и Красному Арни, доворот тяжелой машины
и… удар… В темное небо взметнулись снежные гейзеры, снеся
белоснежную вершину, крест загрохотал, металлически застонал
животом и, завалившись наконец-то, подобно обреченному киту
подпрыгнул последний раз и рухнул, понесшись вниз по склону и
собирая перед собой снежную массу….
Да… так мы оказались на этой мрачной земле, покинув не менее
мрачные слои воздушной тюрьмы…
Убедившись, что не происходит вообще ничего, я всмотрелся в
облака над головой, не вставая, натянул на плечи достаточно легкий
рюкзак с защитным козырьком. Выполз из тесной норы и для начала
спустился к стоящему между ледяными глыбами вездеходу – чтобы
дернуть резервный энергорычаг. Машине остывать нельзя. Пусть кипит
красная смазка. Взяв лопату, я буднично, уже не скрываясь, потопал
на снегоступах к снежному вздутию. Действуя размеренно и спокойно,
вырезал широкие ступени, отбрасывая комки в сторону, чтобы не
создавать внизу снежную кашу. Добравшись до верха, осмотрелся,
нашел нужное место и принялся копать тоннель, пробиваясь к своей
тюремной келье. Буквально ввинтившись внутрь, добравшись до
внешнего кирпичного слоя, я невольно замер в легком иррациональном
страхе, наблюдая за вырывающимися изо рта облачками пара.