Боже, чего меня так лихорадит в его присутствии? Руки потеют, сердце волнуется, дыхание сбивается. Проходит мимо, а я улавливаю запах его геля для душа. Пахнет хвоей. Еще он пахнет собой. Садится, я нервно тереблю под столом свои пальцы, стараясь не пялиться на расстегнутый ворот рубашки кофейного оттенка, подчеркивающего насыщенность цвета его глаз.
— Извините, что заставил вас ждать в одиночестве, — берет чайник и наливает мне чай. Я, как малолетка, пристально смотрю на его пальцы. Они идеально длинные, как у музыканта, с аккуратным маникюром. И кольца нет. Хмурюсь. Какое мне-то дело до его статуса?
— Ничего страшного, это я свалилась как снег на голову. — Нервно заправляю волосы за ухо, подвигая чашку к себе.
— Снега в этом году не помешало бы, — иронично замечает Адам, мимолетно улыбаясь. У него улыбка, как солнечный зайчик, попробуй еще поймать.
— Вы любите снег?
— Нет. Я не люблю снег, не люблю мандарины, не люблю Новый год, — поджимает губы, и взгляд тяжелеет, смотрит перед собой. Я переживаю за ручку чашки: слишком сильно он ее стискивает в руке, но тут же лицо смягчается и в глазах появляется интерес.
— Как вы пришли к тому, чем сейчас занимаетесь?
— О, это у меня с детства. Мы с мамой постоянно что-то плели, вышивали, декорировали, красили. Наши руки никогда не знали скуки. После смерти мамы я решила, что хочу создавать красоту. Так появилась идея моей сегодняшней студии декора. Я довольна, миллионы лопатой не гребу, но на жизнь хватает.
— Отец не поддерживает?
— О нет, — смеюсь, — я уже отдала деньги, которые у него занимала для развития своего бизнеса. Папа гордится мной. — Смущаюсь от пристального взгляда Адама. Вот блин, сижу и разливаюсь тут соловьем о себе хорошей. Звучит как скрытая реклама. Вспоминаю о венке, беру его в руки.
— Не знаю, правда, куда его повесить в вашем доме.
— Найдем место. Самое видное, которое только есть, — улыбается. Я подвисаю от манящего взгляда карих глаз, от этого невообразимого притяжения, которое вновь меня толкает к нему. Я не знаю, что между нами происходит, но каждый раз, когда оказываюсь рядом с ним, меня парализует. Я превращаюсь в какого-то другого человека, которому нужен вот этот мужчина. Нужен — до скрежета зубов. Нужен — до нервной дрожи. И меня это пугает, потому что остатки разума до хрипоты увещевают бежать, бежать без оглядки, если хочу сохранить себя себе. Я всю ночь не спала, перебирая каждую секунду нашей встречи, разгадывая оттенки его взгляда и тембр его голоса.