Михаил оглядывается, всюду видя лишь
злость и отчуждение. Да, он и сам стал свидетелем несправедливостей
учиненных паразитами тела революции. Но было и другое. Среди
восставших много достойных людей, верящих в новую Симерию,
сражавшихся и умирающих ради будущего.
- Да вы хоть понимаете, что Швецов
натворил? - кричит он, обращаясь ко всем. - Вчера готы пришли как
друзья, но уже завтра мы познаем их гнев. Мы все умрем!
Видя глухоту к словам, Миша в гневе
швыряет картуз о землю.
- Ну и подыхайте рабами! -
выплевывает он, прежде чем покинуть храмовый двор.
Убегая, неудавшийся революционер не
замечает движущуюся карету, едва не угодив под колеса. Извозчик
сдерживает проклятия, покосившись на деревянный купол церквушки и
вместо этого перекрестившись.
- Благодарствую, - вышедший из
экипажа Алексей Швецов вкладывает расплывающемуся в благодарностях
кучеру монету.
Штабс-офицера узнают, подходят с
благодарностями, раненные даже пытаются приподняться и
отсалютовать. Что ни говори, а отношение солдат к Алексею после
битвы меняется. Завидев мужчину, Людмила машинально оправляет
платье и выбившиеся из чепчика волосы.
- Я настоятеля ищу, - обращается
подполковник к Людмиле, подмигнув восхищенно смотрящему на военного
Анатолию.
- Батюшка внутри, - женщина указывает
на храм.
Церквушка встречает запустением и
голыми стенами. Перешагнув порог Божьего дома, Швецов машинально
ищет взглядом иконы, но натыкается лишь на потемневшие и покрытые
копотью свеч и кадильного дыма бревна. Видно, что храм тщательно
прибрали, но дух погрома все равно отчетливо остается на
языке.
- Ладно оклады дорогие ободрали,
зачем лики измордовали? - слышен голос из темного угла.
Отец Димитрий, седой священник,
облачен в видавшую лучшее время скуфью и такой же поношенный
подрясник. Охая, иерей перебирает сваленные грудой иконы.
Изображения безнадежно испорчены, иссечены клинками, у многих
остервенело выколоты штыками глаза.
- Им не одну сотню лет, - вместо
приветствия говорит он, с сожалением откладывая. - Жаль. Некоторые
уже не восстановить, придется сжечь.
Священнослужитель поворачивается к
застывшему у дверей Швецову, глядя устало и как будто
сквозь.
- Я могу чем-то помочь?
- Отец Димитрий, - Алексей делает шаг
вперед и на некоторое время хранит безмолвие. - Как вообще
христианин может использовать магию? С какими силами мы играли все
это время?