– Не обижай её, – серьёзно глядя на
Тара, промолвила проводница. – Если просто хочешь поиграть, какую
деваху поопытней найди. А этой жизнь не ломай, совсем ведь цветочек
лесной – неопытная, чистая...
– С чего вы взяли, что я?.. – Таривил
широко распахнул глаза.
Она пожала плечами.
– С того, что сам молодой ещё. Может,
и не со зла – а жизнь ей поломаешь. Мужчина настоящий – это ведь не
хотелки справлять на каждом углу. Это мудрость и сила. И умение за
свои поступки отвечать. А похоти своей потакать любой сопляк может,
дело нехитрое, знаешь...
Таривил закусил губы и
отвернулся.
– Ты ведь просто ведёшь нас в Брин? –
глухо спросил он. – Ну вот и веди. Сама говоришь, что тебе дела нет
ни до меня, ни до неё! А вообще... нет между нами ничего!
– Вот и я об этом же, – коротко
ответила женщина.
Скрипнула дверь, впуская в горницу
предмет их разговора. Юноша хмуро покосился на проводницу и сел за
стол, куда та уже выложила хлеб и вяленое мясо.
Завтракали в молчании.
Лури краем глаза робко косилась на
Таривила. Что произошло здесь перед её возвращением? О чём шла
речь? Почему Тар так замкнут и мрачен?
– Всё хорошо? – наконец решилась она
спросить у спутника.
Тар коротко кивнул, даже не повернув
головы.
И в сердце вошла колючая ледяная
игла...
Луришшаэль стиснула губы и лишь
пожала плечами, подавив вздох. Всё верно. Так и надо. Так
лучше...
А потом пришло облегчение. Холодное и
пронзительное, как осенний ветер. Вот всё и решилось само
собой.
Таривил между тем и правда не
осмеливался посмотреть в сторону Лури. Потому что...
Он мог возмущаться бесцеремонности их
спутницы, но не признать её правоты он не мог. Его тянуло к
Луриэль... И не только физически. Она была красива, нежна,
трогательна... Но если в Золотом Лесу он повстречает Элииру...
Таривил стиснул пальцы в кулак.
Он заставлял себя не думать. Не
помнить. Но...
...Лунная ночь над оврагом, и в
воздухе над уютной домашней темнотой, что замерла у их ног, танцуют
серебристые огоньки – светлячки... И за спинами – через луг,
залитый тягучим медовым светом луны – мощные стволы, сросшиеся в
великолепное здание: университет... И окошки полны тёплого золотого
сияния, и хмельным лёгким можжевеловым вином пахнут губы –
рубиновый жар... И смех... Кто тогда смеялся – он или Элиира?..
Оба? Пальцы утонули в золоте волос...