– Тар... – сбивчивый весёлый шёпот. –
А знаешь... а Улли мне сегодня проспорила...
– М-м-м-м-м... – так сложно
отрываться от губ, так сложно думать ещё о чём-то, кроме этого
сладостного дурмана...
– А мы с ней поспорили, выберут тебя
или не выберут... А я знала! Я же знала, какой ты талантливый! И
что лучше тебя... никого... нет...
И снова всё растворяется в
поцелуе...
– Люблю тебя! Люблю! – только и можно
шептать в кратких паузах, когда отстраняешься, чтобы сделать
вдох.
И вечность спустя:
– Ты только возвращайся поскорее.
Хорошо?
Они сидели, свесив ноги в овраг, и
холодные пальцы Эли сжимали его руку. Голос её был серьёзным и
совсем уже невесёлым.
– Я боюсь за тебя...
– Всё будет хорошо, Эли. – Как же её
отвлечь от этой тревоги? – Может, пойдём назад, к друзьям? Выпьем
ещё можжевелового вина... Или ты хочешь медового пива?
Слабая улыбка. И головой мотнула.
– Я хочу побыть с тобой... И я буду
молить за тебя Гвариана...
Таривил вздохнул и опустил
голову.
...По потемневшей деревянной
столешнице, испещрённой давними следами ножа, рассыпались хлебные
крошки.
Лури ласково стиснула его руку своей
тёплой ладонью.
– Всё будет хорошо, Тар.
Он невольно улыбнулся, глянув на
девушку. На сердце стало удивительно легко.
Их маленький отряд вышел из избы, не
потревожив никого из хозяев, оставив на столе несколько монет. Над
лесом разливалась холодная зимняя заря.
На сей раз Таривил не отходил далеко,
шёл рядом, погружённый в свои мысли. Лури тоже не пыталась завязать
разговор. Обоим было о чём подумать...
Так, в молчании, они и добрались до
Брина: деревья резко расступились, и взору путешественников
предстал город на холме, с крепостными стенами и яркими флагами на
фоне ясного неба.
– Глянь ты, наместник в городе, –
хмыкнула под нос охотница, кинув взгляд на стяги. – С какой радости
он, интересно, королевский двор-то бросил?..
Лури и Тар переглянулись. Девушка
потупилась. Оба подумали об одном и том же: король приказал
помогать эльфам в поисках чёрных магов. Что же сейчас в городе
творится?..
На воротах стража, впрочем, никаких
препятствий не чинила. Путники самым законопослушным образом
заплатили пошлину простуженному красноносому солдату с трогательно
намотанным вокруг шеи шарфом. Служивый лишь слабо махнул рукой –
мол, проходите! – и отправился обратно к себе, в тепло кордегардии,
благо, кроме них троих, этим морозным зимним полднем никто больше
не желал войти в Брин...