— Как же ты заебала, — вырывает меня из раздумий голос, и я бьюсь головой об стол. Даже там нет. Оборачиваюсь и вижу сидящего на кровати Ломоносова. В неярком свете видно, что он раздражен, но не зол. Но самое главное не то, что я вижу его торс, кубики, что сейчас он выглядит сонным и расслабленным, настолько что хочется к нему под бочок, поспать, а не ключи искать. Самое главное это ключи, который он держит чуть поднятой рукой.
Засада.
– Поиграем?
— В смысле? — напрягаюсь я, держа взгляд строго на ключе, что болтается на пальце. Ниже лучше не опускать. Я точно помню, что он был голый, а значит… — Как поиграть?
— Забери у меня ключ, и я выпущу тебя.
— И ты думаешь я тебе поверю? — он поднимается во весь рост, и я отворачиваюсь, снова дурная бьюсь головой снова.
— Не проверишь, не узнаешь. Схватишься за ключ, я тебя выпущу.
— А если нет?
— Перестанешь будить меня посреди ночи бесполезными попытками что – то найти и сбежать и будешь просто ждать когда я договорюсь с твоим папашкой. — Он глаза трет. — Нормально же спали.
— Ты храпишь, — бешусь я, совершенно не зная, есть ли смысл пытаться. Он выглядит таким крупным и опасным, почти пауком, плетущим сети, а я муха, легко в них залетевшая.
С другой стороны, а какой у меня выбор.
— А ты во сне слюни пускаешь, я же молчу.
— Ладно! Только надень трусы.
— У себя я люблю ходить без них. Или ты боишься случайно упасть на мой член ртом?
— Да Боже мой! Кому твой ломик сдался, — вылезаю из-под стола и немного подумав отбрасываю простынь. Она будет мешать. И есть шанс, что мое «некрасивое» «плоское» тело отвлечет его внимание.
— Посмотрим, как ты отвечаешь за свои слова, — перевожу на него взгляд, замечая замешательство, когда он мне на грудь смотрит. И я бы сделала все, чтобы мои соски — предатели не стояли так упорно, словно иглами впиваясь в мое благоразумие.
Меня еще колотит, а Ломоносов уже пришел в себя и теперь ключом меня манит.
— Ты забери, а я отвечу.
Я смело делаю шаг, а он не двигается. Я ищу способ напасть неожиданно, поэтому не спешу.
Подкрадываюсь как змея. Нужно отвлечь его.
Чем – то помимо моей груди, на которую он смотреть словно боится, да и я ниже его лица, высвеченного словно рампой на сцене взгляд, не опускаю. Зато немного грудь выпячиваю, чего не делала никогда. Странное чувство, ходить обнаженной. Даже в такой абсурдной ситуации. Но я не чувствую стыда, наоборот смесь неуправляемого адреналина с запрещенным веществом возбуждения.