Его рука все выше, она уже на бедре, на внутренней стороне, а простынь пальцами сжимаю, губы пересохшие облизываю.
Богдан наклоняется, проводит пальцами по киске, шумно вдыхая воздух, словно нюхает меня.
— Я, когда узнавал о тебе, не думал, что ты можешь пахнуть так.
— Как? – молчи, просто молчи. Но ведь интересно же.
— Как наркотик, Аня. Знаешь, что нельзя, но понимаешь, что стоит вдохнуть, как тебя унесет. Как думаешь, унесет нас с тобой?
— Может лучше не проверять, — хочу свести ноги, хотя и не чувствую стыда от своей позы, от того что его головка почти в меня упирается.
— Лучше не проверять, — кивает он и смотрит словно загипнотизированный. На грудь, на живот, пупок пальцем трогает, вызывая волны дрожи. – Но я ведь знаю, как тебе хочется проверить. Разве я могу отказать девушке?
Я сначала даже не поняла, что он имеет ввиду, в голове каша. Но потом до меня как дошло, так я на автомате хлестнула его по щеке, а он так же резко за горло меня взял, что я почти задохнулась.
— Давай договоримся?
— О чем? – воздуха почти нет, но я все равно чувствую, как меня колбасит от возбуждения. Между ног так мокро, как бывает только во время месячных. Никогда так не было. Не должно быть. Не с, таким как он.
— Не врать, пока мы тут.
— Завтра меня здесь не будет.
— Не будет, — он даже не против. Ему скорее нужны деньги, а мне свобода. И я должна возмутиться и обидеться, но вижу, что его ломает, как и меня. А все, что за пределами этого подвала – ненастоящим кажется. Но все это будет завтра. Тогда, когда наступит рассвет. – Но сейчас ты здесь, и я предлагаю говорить только правду.
Самый кончик гладит меня по половым губам, словно разрешения спрашивая, а у меня от переизбытка эмоций голова кружится, словно я на самом краю обрыва стою, и вниз смотрю. Туда, куда он меня так упорно тянет.
— А ты сам сможешь?
— Сказать, что до смерти хочу тебя трахнуть, сказать, как сильно ненавижу за это тебя? Могу. А сможешь ли ты сказать, что хочешь меня?
— Ненавижу. Точно.
— Но хочешь.
— Хочу…
— Воот…
— Убить, — заканчиваю фразу царапая ногтями кожу его рук.
— О, секс тоже может убивать. А наш секс вполне вероятно убьет меня.
— Ну раз есть хотя бы шанс увидеть твой труп, трепыхающийся от оргазма.
Богдан скалится, смеется и член в руку берет, складочки мои раздвигает. Вторая рука все еще на горле, все еще давит, но большой палец губы мои гладит. В рот толкается, а я зубами его сжимаю. Только он от этого содрогается. Дрожит, чаще дышит, членом пытается в меня толкаться.