— Ты кончишь первая.
— Учитывая, что я девственница, вряд ли.
— А я сказал, что здесь никто врать не будет. И я врать тем более не буду, — проводит он влажным пальцем по губам, а затем сам их касается. Сначала я даже не замечаю, он просто водит по ним своими губами, продолжая смотреть мне в глаза, а затем язык достает.
Богдан как кистью меня обмазывает. Губы, щеки, мочку уха. Я уже по кровати мечусь, так меня колотит от его действий, от его поцелуев, которые с каждым мгновением все смелее, настырнее, грубее. Настолько, что теперь его язык в моем рту, яро орудует. Тело дрожит, сердце готово из груди выскочить. Яд удовольствия проникает по венам во все самые отдаленные участки тела и не сдержано руками его шею глажу, по ёжику, что светится от экрана в темноте.
Я даже время не знаю. Сейчас, между нами оно словно застыло. Сейчас, между нами есть только мы.
Да, я в клетке, но врать себе хочу и признаюсь смело, мне это нравится. Нравится его грубые словечки, манеры, даже то, как крепко он руку мою держит, словно потерять боится. И я ногтями спину его царапаю. Чувствую, как его грудь плющит мою, как его пальцы шершавые помогают себе половы губы раскрыть, как вход для орудия мести.
И если даже я всего лишь повод отомстить, то пусть будет так, потому я еще никогда не испытывала такой противоречивой смеси чувств к парню, да и вряд ли испытаю.
Он целует меня жадно, властно, почти жестоко, словно наказывая за то, кто я, за мою фамилию, даже наврал мне глупый. Глупый обиженный мальчик в великолепном теле мужчины.
Головка, горячая, гладкая, сухая пытается проникнуть в меня. Я напрягаюсь, впервые осознавая, что его член, не маленьких размером попытается вместиться в меня. Он давит сильнее, а я глаза распахиваю, поцелуй прерываю, хочу притормозить, потому что у него планов быть нежным точно нет. Он, не церемонясь, толкается в меня, несмотря на то, что я в него упираюсь, шепчу:
— Стой, больно.
Он снова целует меня и сильнее давит, почти разрывая меня надвое. Я вся сжимаюсь, пытаясь привыкнуть к этой боли, он она только усиливается, с тем, как Богдан толкается сильнее. До самого конца.
— Больно, скотина ты такая! Мне больно!
— Так можешь ты расслабишься, или член мне оторвать хочешь, — шипит он и рвано дышит, я вздрагиваю от кали пота на шее. – Расслабься.