- Ты уж прости, но по-другому никак, сам ведь понимаешь,
правда?
Он протянул руку, касаясь пальцами мотающейся из стороны в
сторону головы.
- Таар... – медведь продолжал бесноваться, что заставило путника
нахмуриться. – Эа Таар.
Никакого эффекта.
Чуть повернув голову, мужчина повёл свободной рукой в сторону
костра. Несколько языков пламени взметнулись вверх и поплыли к
заклинателю. Когда огонь отразился в мёртвых зрачках, медведь
словно взбесился ещё больше. Рванулся вперёд с утроенной силой,
словно в попытке вырвать с корнем державшие его деревья. К счастью,
безрезультатно.
Путник даже не пошевелился, лишь выражение лица стало суровым и
мрачным.
- Найду, кто это сделал, ноги оторву... трижды...
- Он... – юноша, назвавший себя странным именем «Ниари»,
неуверенно шагнул вперёд. – Он мёртвый?
- И не первый день, – мужчина говорил коротко, холодно и зло, но
злость эта предназначалась вовсе не собеседнику. – А то и не первую
луну.
Ниари неуютно оглянулся. Нехотя разжал стиснутую на мече ладонь
и, поколебавшись, подошёл почти вплотную. Протянул было руку к
морде ярящегося зверя. Потом, опомнившись, поспешно уронил её и
отступил назад.
- Значит, ничего не исправить? – с каким-то странным выражением
спросил он, не глядя на странника. В голосе его отчётливо
прозвучала жалость.
- Не знаю ещё, – мужчина отошёл к костру и принялся собирать
сумку, так, будто намерен двинуться в путь. – Гнили ещё нет, а
значит, связь с духом до конца не разорвана. Но с каждым днём
становится всё слабее.Если сосуд, в котором его держат, разобьётся,
тогда будет совсем поздно. И как я понимаю, он здесь такой не один.
Давно про душекрадников слухи поползли?
- Три луны, – одними губами выдохнул юноша. Прикусив губу, он
напряжённо следил за сборами своего странного собеседника. На лице
его застыло очень странное выражение: страх, радостное волнение,
надежда, отчаяние – всё сразу, дикой неправильной смесью. Казалось,
он сам не знает, что думает и о путешественнике, и обо всём
случившемся. Не знает – и не может решить, что ему делать.
Внезапно, решившись на что-то, он резко шагнул вперёд, замер,
колеблясь, почти вплотную к страннику. А потом вдруг неловко,
неумело опустился на колени.
- Позволь идти с тобой, – с отчаянным напряжением выдавил он. И
вскинул голову, ловя взгляд странника. – Скажи сам, что хочешь в
уплату, только не гони…