«Единый» пулемет вермахта в начале Великой Отечественной –
МГ-34, «машингевер», принятый на вооружение в 1934 году. Разработан
в станковом, ручном и танковом вариантах. Вес более 12 килограмм,
питание как магазинное, так и ленточное, минимальный боезапас – 50
патронов. Скорострельность порядка 900 выстрелов в минуту.
Хм, в полтора раза больше, чем у ДП?! Но сколько тогда сколько
он жрет патронов?
Мои мысли прерывает выросшая впереди спина парторга – чуть ли в
него не врезался. Он вновь приподнимается над бруствером, в то
время как я продолжаю набивать диск. И только мне удается завершить
свою работу, как вниз тут же падает еще один – пустой. Глухо
ругнувшись, я начинаю снаряжать патронами и его, хотя где-то в
глубине души даже рад тому, что пока нет нужды высовываться из
окопов.
Между тем, активная стрельба затихает, хотя вражеские
пулеметчики и продолжают поливать погранцов ливнем пуль. Но даже я
улавливаю, что в бою что-то переменилось, и сейчас они шмаляют уже
без особого азарта. Над траншеями раздается щемяще-родное русское
«Ура!», а чей-то голос, выделившись из общей массы, коротко и
устало произнес: «отступают». Не удержавшись, приподнимаюсь и я, и
действительно наблюдаю, как фрицы отступают - причем также
грамотно, как и шли вперед. Отделениями, короткими перебежками, под
прикрытием скорострельных МГ… Какое-то незнакомое возбуждение
подначивает меня вновь вскинуть винтовку – в этот раз я ловлю в
прицел крепкого, рослого немца. В отличие от большинства других он
вооружен компактным, ладным вороным автоматом – и кажется, что-то
приказывает своим.
«Это не автомат, а пистолет-пулемет МП-38 или МП-40…»
- Да похрен чем!
Враг замедлился. Буквально на мгновение он замер, что-то крикнув
своим – и сведя целик с мушкой строго на его животе, я
почувствовал, что сейчас не промахнусь, что попаду точно в
цель. Как будто меня с немцем на мгновение соединила какая-то
незримая нить… И прежде, чем он порвал ее, дернувшись в сторону, я
успел-таки мягко потянуть за спуск, одновременно с выдохом послав
все «умное» послезнание об оружии.
Я попал.
Я будто уловил мгновение, когда пуля вошла в человеческую плоть,
сложив противника пополам, я будто услышал крик его боли. Но упав,
германец не замер на земле, а принялся бешено сучить ногами,
ворочаться – и к нему тут же бросилось еще двое немцев. Я было
вновь стал ловить вражеские фигуры в прицел, но сейчас эти фрицы не
стреляли в нас, они лишь пытались помочь своему раненому…