- Красноармеец Самсонов!
- Я!
Вот в этот не затормозил!
- Отличный выстрел.
- Служу трудовому народу!
Продвинутый игрой разум тут же подсказывает, как правильно
ответить – и легкая улыбка преображает суровый фейс старлейта, от
чего становится прям как-то легко на душе. Между тем, жестом
поманив меня к себе, Михайлов произнес уже тише:
- Молодцом держался и под минами. Но если не хочешь, чтобы тебе
в следующий раз осколком яйца оторвало, ты задницу-то приопускай,
когда ползешь, поплавком торчит! Понял?
- Так точно, товарищ старший лейтенант!
Свой совет командир произнес довольно тихо, так что помимо меня
его услышал только фыркнувший парторг. Это вызвало в моей душе
противоречивые чувства: от острого стыда до благодарности за
проявленное начальником заставы понимание. Захотелось ответить
Михайлову чем-то хорошим, но он уже переключился на Нежельского и
заговорил с ним серьезно, с неприкрытым уважением:
- Василий, действовал отлично. В ближайшие дни буду готовить
представление на награду.
В глазах товарища буквально закипел восторг, а старлейт между
тем продолжил:
- Действовал грамотно, тщательно целился, несмотря на ответный
огонь, бил короткими очередями – все как учили. Важно, что ты не
потерял самообладание! Уверен – оно нам сегодня еще пригодится.
После короткой паузы командир спросил уже тише:
- Сколько?
Я даже не сразу понял, о чем спрашивают, но разом посуровевший
парторг ответил четко:
- Двоих.
Михайлов кивнул, после чего вновь сказал: «молодцы», и пошел
дальше по окопам, обходить и подбадривать людей. Я же неверяще
оглянулся на поле и принялся считать съежившиеся перед позициями
взвода маленькие серые фигурки, кажущиеся сейчас будто кукольными.
Раз, два, три, четыре, пять… шесть… На одиннадцатой мой счет
закочился и с удивлением присвистнул:
- Ничего себе!
Василий вопросительно посмотрел на меня.
- Слушай, такой бой был, такая стрельба! И всего одиннадцать
немцев положили?!
Парторг только хмыкнул:
- Добил бы своего, да снял кого из тех, кто бросился
вытаскивать, глядишь и побольше получилось бы.
- Ну, хорош тебе!
После короткой паузы первый номер заметил:
- Ладно, проехали. Я тебя на самом деле понимаю, но все-таки зря
ты еще раз не выстрелил. У тех, кто твоего раненого вытаскивал, на
руках санитарных повязок с красным крестом не было, так что можно
было… Ладно, все равно шансов у него мало: пуля в живот вошла. Если
вовремя зашьют и от горячки не загнется, считай, в рубашке родился.
В госпиталь на несколько месяцев загремит! Да и вытаскивать его
сейчас будут вдвоем на тот берег… Слушай, Ром, а выходит, что ты на
три единицы немецкие силы сократил!