Отскочив от отца, Иван, тяжело дыша, с отчаянной решимостью
смотрел на него:
- Ты стыдишься моего выбора? Я готов отказаться от фамилии,
папа, я уйду из рода! Не волнуйся, я не стану позорить историю
нашей семьи!
Николай Нарышкин поднял голову, с потрясением глядя на своего
сына. Неверяще качая головой, он с трудом выбрался из кресла, вдруг
ощутив себя дряхлым и немощным стариком. Приблизился к замершему в
напряжённом ожидании сыну, мимоходом отметив, что уже достает ему
лишь до груди, притянул его к себе… И, обняв Ивана, затрясся в
беззвучных рыданиях.
- Сынок… Я горжусь тобой! Ты истинный Нарышкин, в тебе пылает
праведный огонь – и послужит он справедливым делам, я в это верю...
И благословляю тебя…
В тот день Иван Николаевич Нарышкин, будущий глава известного и
уважаемого рода, будущий глава Тайной канцелярии, проронил
последнюю слезу в своей жизни. Сухими оставались его глаза, когда
он, будучи мелким писарем, вёл протоколы допросов подозреваемых. И
когда в качестве ученика дознавателя присутствовал при пытках,
которым подвергались в подвалах Тайной канцелярии преступившие
законы империи. Не блеснули ни разу непрошенной влагой жалости его
глаза и тогда, когда он, став правой рукой князя Скуратова,
самолично выбивал признания из истерзанных, воющих кусков мяса,
чтоещё недавно носили гордое звание человека… А спустя несколько
лет при одном упоминании его имени тряслись поджилки нечистых
совестью, ибо уйти безнаказанным от Всевидящего Ока империи, как к
тому времени прозвали Нарышкина, было практически невозможно.
***
Увидев меня, Нарышкин-младший коротко поклонился, выражение его
глаз чуть потеплело, но лицо оставалось бесстрастным, словно
выточенным из холодного камня. Как же я скучал по его широкой,
заразительной улыбке! Но она навеки развеялась пеплом на
погребальном костре Дарьи…
- Ваше Величество, - произнес негромко он, - Игнат Михайлович
ожидает вас в своём кабинете, позвольте проводить вас…
- Вань… - я осторожно притронулся к его руке, затянутой в черную
кожу облегающей перчатки. – Мы так давно не виделись… Как ты, как
отец, как родные?
На миг мне показалось, что на лицо Ивана вернулись краски жизни,
глаза блеснули тенью прежнего задора, но тут же этот всплеск эмоций
был задавлен профессиональной бесстрастностью.