Я невольно заинтересовался. Ведь мне казалось, что все предельно
просто – ну расскажет лордик о своей горячей привязанности к
императрице, покается, что ради её благосклонной улыбки решился на
смертоубийство. Так предполагаемая жертва-то – никому не известная
дикарка, которую многие и за полноценного человека не посчитали бы…
Тут гораздо большим проступком было само проникновение в
императорские покои. При желании, можно было легко и с полным
правом обвинить англичанина в шпионаже, а расплата за это грозила
одна – казнь. Конечно, я не планировал доводить до такого, решил,
что, основательно запугав слабохарактерного кавалера Марго,
по-тихому вышлем его из страны, с пожизненным запретом пересекать
границы Российской империи. Одним выстрелом хотелось мне убить двух
зайцев – убрать с глаз долой несимпатичного мне лично человека и
приструнить немного амбициозную женушку. Но брать на себя ещё один
грех, отбирать ещё одну жизнь подданного королевы Великобритании?
Это мне казалось перебором. Но если малодушный лорд с перепугу
выдал информацию, которой заинтересовался сам глава Тайной
канцелярии… А не послать ли нам гонца? – невесело усмехнулся я
своим мыслям. И обратился к Игнату Михайловичу:
- Отправьте нарочного к графу Дарем. Срочно!
Взяв письменные принадлежности, услужливо поднесенные юным
писарем, что следовал за нами на почтительном расстоянии, я
набросал коротенькую записку графу, в которой просил
незамедлительно прибыть в Тайную канцелярию.
Тем временем князь Скуратов, отдав распоряжения одному из своих
подчинённых, увлёк меня по лестнице вниз. Мы входили в самую
таинственную и страшную часть ведомства, о которой так много ходило
слухов среди тех, кто здесь никогда не бывал. Те же, кто был знаком
с подвалами Тайной канцелярии лично и сумел чудом унести свои ноги,
хранили нерушимое молчание.
Устав считать ступени, я просто шагал, вслушиваясь в шорохи и
стуки, что навевали тоску и апатию. Подобную гнетущую атмосферу
можно было бы встретить в каком-нибудь средневековом замке с
привидениями и призраками. Я поймал себя на мысли, что абсолютно не
удивился бы, если б из-за очередного поворота на нас напрыгнул,
звеня ржавыми кандалами, скелет в истлевших одеждах… Наконец мы
вышли к массивной двери из прочных досок, укрепленных железными
полосами. Игнат Михайлович потянул её на себя, ухватившись за
солидное металлическое кольцо, заменявшее ручку. Я напрягся, ожидая
противного скрежета петель, но дверь распахнулась совершенно
бесшумно, открыв нашему взору святая святых – допросную комнату.
Здесь нас уже ожидал Иван. Перебирая густо исписанные листы бумаги,
он задумчиво что-то подчеркивал, хмурясь, покусывал кончик пера.
Увидев нас, он подскочил: