– Отчасти
я, – загадочно ответил патриций, – наверное, ты хочешь знать, что
это за твердыня? – спросил он и тут же продолжил. – Это Первая
твердыня Золотой звезды. Первая и единственная.
– Пустыня,
– негромко проговорил Гиб Аянфаль.
– Да, я и
сам зову её так же. – патриций едва заметно улыбнулся. – Её
глубинного владыку зовут Ниндава. Он сейчас спит глубоко в недрах,
и только Золотая звезда – его собеседник. То же, что могло стать
соседними твердынями, пока ещё растворено в Туманном Кольце,
которое ты видишь на небе и днём, и ночью. Мы находимся в поселении
Бурой башни. Сейчас здесь живу только я. Остальные жители, которых
ты сегодня искал, давно покинули его и вряд ли вернутся. Кроме
всего прочего ты мог видеть во дворе и саму башню. В ней есть ход,
закрытый печатью запрета, согласно которому внутрь могут зайти либо
белая мать, либо техник волн. Словом, тот, кто на твердынях Онсарры
ходил бы под покровительством консула Гейст и сверхсущества Гаэ.
Ты, я вижу, строитель и весьма искусный для своего возраста, а
потому такая печать для тебя – не преграда. Но я хочу убедительно
попросить тебя ни в коем случае не вскрывать её и не заходить. Я и
сам был в башне последний раз ещё до того, как она была запечатана.
Ты можешь пообещать мне это?
Гиб
Аянфаль кивнул.
– Конечно,
– уже более твёрдо выговорил он, – а вы… вы знаете
Онсарру?
Его
охватило волнение при упоминании родной звезды, и он даже привстал
на ступени, с ожиданием глядя на патриция.
– Да, – с
едва уловимой меланхолией в голосе ответил патриций, – в своё время
я, как и ты, ходил под её светом. Это было очень давно …
Гиб
Аянфаль склонил голову набок, приглядываясь к задумчивости, которая
охватила его собеседника, и спросил:
– Но если
все асайи ушли отсюда, то почему вы остались?
Серебристые глаза патриция сверкнули
величественностью, которая на миг заставила строителя испытать
почтительный трепет.
– Такой,
как я, должен идти впереди, когда асайи ищут дорогу, но должен
оставаться последним, когда приходит время уходить. Я – начало, и я
– конец. Никак иначе.
Эти слова
повергли Гиб Аянфаля в глубокое изумление.
– В таком
случае, кто вы? – порывисто спросил он.
Серебристые глаза асайя сузились.
– Я –
Голос и Правитель Ганагура здесь и в прошлом на твердынях Онсарры.
Гэрер Маттэ Маиши, избранный на двадцать третьих Великих
Играх.