И вот тело асайя резко пошло вниз, в
то время как внутреннее поле ярко вспыхнуло. Гиб Аянфаль больно
ударился боком о поверхность твердыни. Его ещё немного протащило
вперёд, после чего он наконец остановился, взрыв головой песок.
Сияющая сфера рассеялась с громким хлопком, оставив его лежать
посреди неглубокой воронки. Внутренний слух уловил шелест
незнакомых волн, излучаемых самой твердыней. Дикие волны, ничем не
обнаруживающие на первый взгляд асайское присутствие.
Гиб Аянфаль лежал, не торопясь
подниматься. Теперь можно было вспоминать, и его сознание
наполнилось более ясными мыслями о проделанном пути. Ведь он
добрался до далёкой твердыни! Он вспомнил долгий полет в капсуле
среди диких звёзд, который мог бы длиться вечно, если бы Ае не
услышал зов Золотой звезды. Затем старший родич совершил прыжок,
сбросив пурное тело и перенося сквозь пространство только своё
сознание и пыль. Всеми силами Ае старался увлечь молодого асайя за
собой. Но Гиб Аянфаль побоялся расстаться с телом и остался один.
Долгое время он провёл в пустоте космоса, прежде чем смог
освободиться от себя самого. А прежде всего этого он был вынужден
покинуть далёкий Анисан. Сам Правитель Гэрер Гэнци повелел ему
отыскать здесь, в диких пространствах, алого консула – хранителя
порядка и закона. И эта Золотая звезда, сияющая в небе и прежде
призывавшая его… Не она ли призвала сюда и Сэле, и ещё нескольких
асайев, исчезнувших на Анисане при странных обстоятельствах?
Восстановив работу сознания, Гиб
Аянфаль поднялся, стряхивая с себя почерневший спёкшийся песок и
отбрасывая за спину длинные красные волосы. Золотая звезда ещё была
низко над горизонтом и, очевидно, на незнакомой твердыне наступало
утро – привычное время, которое можно мерить циклами, оборотами и
днями. Гиб Аянфаль обводил взглядом ставшее оранжевым небо с
туманной полосой, звезду, серовато-бежевые песчаные дали, чувствуя,
что губы его сами собой расползаются в улыбке. Вокруг него царило
удивительное разнообразие. Жизнь крупинками песка рассыпалась под
ногами, весь воздух пропитан тончайшими звуками: он слышал шелест,
колебания воздуха, шорох пыли, текущей в его собственном теле. Это
тишина, но не то полное безмолвие, в которое он был погружён во
время полёта.
Гиб Аянфаль взглянул на себя. На нём
не было никакой одежды, только на белой груди чернели три
энергометки – отверстия, предназначенные для лучшего прохождения
волн. Но он помнил, что прежде метка была всего одна, и её открыла
матриарх Иша перед началом путешествия ещё на Анисане. Да и всё
тело казалось каким-то непривычным и не совсем таким, как прежде.
Оно точно создано заново: ничем не ослаблено, но ничем и не
наполнено. Что ж, если он совершил прыжок, то и должен был обрести
новую плоть. Вот только Гиб Аянфаль не мог до конца понять, как же
это ему удалось. Он тут же испытал укол стыда за наготу, что было
чувством, не свойственным асайю. Однако вокруг никого не было.