В это время
на нас обратила внимание его мать, о присутствии которой я
совершенно позабыл, увлёкшись беседой. Это была госпожа Хатун
Глубинная – одна из матрон клана Макках. Вид её оказался грозен –
красивое лицо, обрамлённое синей лентой кибахи, было сурово и
непреклонно, а из спины выступал десяток мощных ветей-пылетоков.
Говорили, что во время своего становления матерью Хатун целый цикл
провела в недрах, водя близкое знакомство с хтониями и глубинными
владыками. Её внимание, впрочем, исчерпалось единственным
проницательным взором, которым она одарила меня с высоты своего
роста. А после этого подошла Линанна и, тронув меня за плечо,
беззвучно сказала, что нам следует вернуться на место и не
тревожить церемониальные волны посторонними разговорами. Я послушно
последовал за ней и вновь расположился в ногах матери. Отсюда я
продолжал бросать заинтересованные взоры на своего нового
знакомого, а он точно так же поглядывал на меня. Я мечтал, что как
только всё кончится, я тут же без всяких помех подойду к нему. Но
как только Аммани отпустила Санику из Поля Мечтаний, Шамсэ
подхватила меня на руки и мы вместе с Линанной первыми подошли к
Санике, чтобы приветствовать в звании матери. Я тут же потерял
Саргона из виду.
Аммани-Гейст, приходящаяся праматерью мне и
бесчисленным асайям, которых Шамсэ сотворила и ещё сотворит, была
одной из тишайших синих консулов. Я даже будучи ребёнком никогда не
испытывал в её присутствии того трепета, который называют
«предвечным страхом». Лишь когда она снимала чёрную кибаху,
открывая взор, можно было ощутить, что она – истинная Гейст. Да и
ко всем остальным асайям Аммани относилась мягко и сравнительно
легко пускала к себе вопрошающих.
Шамсэ
поднесла меня к ней и радостно представила как своего сына. Обе мои
сестры были рядом и с улыбками наблюдали за тем, как сама консул
берёт меня на руки. Но мне самому было не до объятий. Аммани
оказалась самой высокой в зале, и я немедленно взобрался к ней на
плечо и, озираясь, изо всех сил старался отыскать среди выходящих
из залы белых матерей Хатун Глубинную и маленького Саргона. Сестра
Линанна попросила меня уняться через мысленный контакт. Но и сама
Аммани ссадила меня с плеча и спросила, чем я так заинтересовался.
Глядя на чёрную кибаху, скрывавшую её глаза, я признался, что
увидел в зале «маленького асайя, совсем такого же, как
я».