Сагиту я
впервые встретил в возрасте двадцати оборотов. Случилось это
внезапно – как-то раз, придя в нашу семейную трапезную, я увидел,
что там, кроме матери и сестёр, присутствует ещё один асай,
облачённый в синие одежды техника глубоких волн. Гаэ ничего не
говорила о том, что в храмах появится гость, и эта встреча удивила
и меня, и Саргона, с которым мы были вместе.
Мы
приветственно поклонились и подошли ближе, садясь рядом с сестрой
Саникой и беря поданные ей чаши с пасокой. Сагита же, окинув нас
коротким взглядом, заявила, что она вообще-то не любит тратить
время на общество асайев, которым не исполнилось хотя бы две сотни
оборотов. Я изумился её прямолинейности, а Саргон не растерялся и с
достоинством ответил, что мы оба – дети храмов, и прежде никто из
гостей не слышал от нас пустых слов. Даже сам Гэрер Омантэ, посещая
храмы в прошлом обороте, уделил время тому, чтобы поговорить с
нами. Сагита усмехнулась и принялась расспрашивать моего друга о
беседе с Гэрером, о том, кто он такой, и из какого клана. Я в это
время сидел молча, изучая глазами каждую чёрточку Сагитиной
внешности. У меня уже созрели к ней тысячи вопросов на самые разные
темы, и как только она закончила говорить с Саргоном, я немедленно
подобрался к ней поближе и только раскрыл рот, как Сагита
предупредительно подняла руку и велела мне помолчать до тех пор,
пока она не закончит беседу с Шамсэ. Мать, коснувшись моей руки,
попросила, чтобы я не огорчался–
ама Сагита ещё непременно полюбит меня и даже возьмёт с собой в
странствие, когда я стану немного старше.
После этого
мы с Саргоном допили пасоку и покинули трапезную, оставляя гаэньши
и сестёр в их взрослом обществе. Когда мы остались вдвоём, Саргон
обернулся и заявил, что как сыну храма, мне не подобает так открыто
демонстрировать интерес к тому, что происходит в нижних городах.
Это был единственный раз, когда его характер вызвал у меня
раздражение, с которым я с трудом совладал. И я сказал, что мечтаю
уже поскорей вступить в юность, чтобы покинуть храмовые обители и
спуститься в мир. Конечно, здесь, где открываются каналы душ и всё
пронизано дыханием Белой Вечности, царят великие по своей мощи
энергии, но жизнь, порождаемая ими – там, дальше. Она вольно
растекается по Анисану, и всё время находясь у истоков, нельзя
познать её полноты. Саргон вежливо выслушал мою тираду и ответил,
что хотя он и находит мои слова верными, мы всё же не должны
забывать о том, что пробудились избранными. А значит, и жизнь мы
должны познавать рассудительно, не окунаясь с головой в её
неудержимый поток. Мне не хотелось с ним спорить, но с той поры я
заимел мечту отправиться в долгое странствие, чтобы увидеть всё, о
чём мне говорил Голос, своими глазами. Позднее, когда я вступил в
юность, слова моей матери сбылись – я очень близко подружился с
амой Сагитой, которая регулярно посещала нашу обитель в
Энсихе.